|
РЕГИОНАЛЬНАЯ ПАРТИЯ КОММУНИСТОВ И АССОЦИАЦИЯ МАРКСИСТСКИХ ОРГАНИЗАЦИЙ
Коммунист Ленинграда № 6/2008 (66)..........вернуться к оглавлению
Чем был период "застоя?"
Накануне очередной годовщины Великого Октября, 5-6 ноября в Москве, в Институтах научной информации по общественным наукам и экономики Российской Академии наук состоялась организованная этими институтами, фондом «Альтернативы» и другими организациями научная конференция, названная «“Застой”: преддверие краха или апогей развития Советской “империи”?». Она вызвала широкий интерес. А разве могло быть иначе? Разве могут не волновать любого политически активного человека проблемы, вынесенные в названия сессий конференции: «“Застой” и коллапс СССР – можно ли было сохранить брежневскую модель?», «Причины ностальгии по “застою”», «Уроки “застоя” для современной России»? С содержательными докладами, вызвавшими оживлённую дискуссию, выступили известные учёные и общественные деятели Москвы, Ленинграда и других городов: Воейков М.И., Булавка Л.А., Шевченко В.Н., Межуев В.М., Славин Б.Ф., Пригарин А.А., Павленко Ю.Г., Колганов А.И., Бузгалин А.В., Воронин Д.В., Клоцвог Ф.Н., Корняков В.И. и др. Никто из дискутантов не возражал против выводов, которые по-разному обосновали доктора философских наук В. Межуев и Л. Булавка, о том, что «застой» - это, в первую очередь, кризис идеологии: «“Застой” – это кризис легитимации сталинизма» (В. Межуев), «Цинизм, отказ от общественного идеала – вот что такое “застой”» (Л. Булавка). Мы публикуем тексты, доложенные представителями ленинградских отделений «Альтернатив» и АМО д. т. н. И.Г. Абрамсоном и к. б. н. М.Б. Конашевым.
Противоречия «раннего застоя» Мне далеко не сразу далось признание правомерности отмечать именно в 2008 сей 40-летний юбилей. Но после некоторого размышления я согласился с тем, что если рассматривать завершающий период советской истории, получивший название «застой», в широком смысле, в синтезе политики, внешней и внутренней, и экономики, то организаторы семинара правы. Точка отсчёта – год1968, год подавления «Пражской весны». (И, заметим в скобках, безразличное, не говоря уже о поддержке, без признаков какой-либо революционной солидарности отношение к участникам молодёжных бурь во Франции и Германии со стороны окостеневшего руководства КПСС.) Но - и в этом состоит, по-видимому, сильная драматическая интрига тех лет – танки на улицах чешских и словацких городов служили предупреждением и для некоторых достаточно высокопоставленных фигур в Москве. Вспомним, что 1968 – это середина косыгинской пятилетки, самой эффективной из всех советских пятилеток. Авторитетнейший деятель тогдашнего руководства страны, чуравшийся любой византийщины, опытный организатор промышленного производства, Алексей Николаевич Косыгин, будучи в те годы Председателем Совета министров СССР, добился согласия Политбюро ЦК КПСС на проведение крупной экономической реформы. Суть её, базировавшейся на предложениях харьковского профессора Либермана, состояла в системе хозяйственного расчёта, начиная с производственных бригад и цехов. План во многом становился индикативным, указывающим, что требуется произвести и, примерно, в каком количестве, а как, организационно и технологически, - решал первичный производственный коллектив. Социалистическое соревнование соединяло, достаточно органично, моральный стимул с принципом материальной заинтересованности. Свобода манёвра и инициативы предоставлялась руководителям предприятий: было практически сведено на нет вмешательство райкомов партии в текущий производственный процесс. Эффект реформы проявился почти скачкообразно. На страницах печати появились новые имена инициативных работников, бригадиров, мастеров, начальников цехов, рационализаторов и целых заводских коллективов, Именно в эти годы прославились Ивановское станкостроительное объединение во главе с его директором Кабаидзе, Себряковский цементный завод (Волгоградская область) во главе со Смеховым и многие другие предприятия самых разных отраслей индустрии. Развивалась самоорганизация коллективов начиная с бригад, осваивались самоуправленческие навыки, высвобождалась энергия социального и инженерно-технического творчества и...соответственно, ослаблялись (или вовсе снимались) оковы номенклатурно-бюрократического контроля. Результаты восьмой пятилетки (1966-70) поразительны. В 1970 г. произведено промышленной продукции почти вдвое больше, чем за все предвоенные пятилетки, вместе взятые. Объём сельскохозяйственной продукции вырос в восьмой пятилетке на 21% против 12%-ного роста в седьмой. Рост товарооборота розничной торговли составил 48%. И ещё несколько цифр стоит воспроизвести: добыча нефти за указанное пятилетие возросла на 45,3%, газа – на 55,0% (только уголь оказался в загоне, показав лишь 8% роста добычи); электроэнергии произведено на 46% больше, чем в предыдущей пятилетке, стали – на 27,5%; автомобилей произведено 916,1 тысячи, что на 48,6% больше, чем в 1965 г. Никаких признаков застоя вроде бы нет. Наоборот, взлёт инициативы, очевидный рост экономики с усилением действия интенсивных факторов, ускорение научно-технического прогресса, рост производительности труда. Большие успехи в позитивной в целом атмосфере в те годы демонстрировали наука и культура. Возьмём для иллюстрации только последний год той пятилетки, 1970-ый. Важные результаты достигнуты во всех областях теоретической и прикладной математики. В физике атомного ядра впервые синтезирован и изучен 105-ый элемент. В Институте атомной энергии продолжались всесторонние исследования объекта гордости отечественной науки – аппарата «токамак», принятого мировым научно-инженерным сообществом в качестве наилучшей конструкции реактора для управляемого термоядерного синтеза, идеально удерживающего частицы высокотемпературной плазмы. Большими достижениями продолжали радовать советских людей создатели космических аппаратов и космонавты. В науку вкладывались немалые средства. Вступали в строй новые научные учреждения. Так, только в 1970 были созданы и начали функционировать: в Якутском филиале Сибирского отделения АН - Институт ядерных исследований, Институт агрохимии и почвоведения, Институт физико-технических проблем Севера, в Дальневосточном центре АН – Институт биологии моря, в Свердловске – Институт математики и механики. Выдающимися произведениями продолжали обогащаться различные ветви культуры. Назовём лишь некоторые: в литературе – «Белый пароход» Чингиза Айтматова, в кино – «Белорусский вокзал» А. Смирнова, «Начало» Г. Панфилова, «Король Лир» Г. Козинцева. Представляется, что косыгинскую пятилетку можно смело назвать «второй оттепелью». Александр Зиновьев определял эти годы периодом наивысшего подъёма страны в её истории. Но все эти успехи радовали далеко не всех в оторвавшейся от партийных масс и – тем более – от масс трудящихся номенклатурной элите. Бюрократия на уровне инстинкта, так сказать, «кожей» чувствовала, что она постепенно лишается рычагов управления. А события в Чехословакии, которые могли стать стартом процесса очищения социализма от его искажений и влить новые силы в мировое рабочее движение, столь же антикапиталистическое, сколь и антибюрократическое, привели в ужас давно уже переродившееся большинство руководства Советского Союза и стран Варшавского договора. И был дан сигнал на всеобщий откат. Все лидеры Пражской весны объявлены правыми ревизионистами или прямыми агентами империализма, а Дубчек – не разобравшимся в ситуации «примиренцем». В СССР стали быстро сворачивать столь успешно начатую реформу. Экономисты-«рыночники», которые на самом деле не абсолютизировали рынок, а считали необходимым использование рыночных механизмов для эффективной реализации намечаемых планов развития производства, третировались как якобы отступники от социалистических принципов. И с 1971 г., с некоторым запозданием от отката в политической сфере начался откат к настоящему застою в экономике. Один только пример. В 1970 г., завершившем «косыгинскую» пятилетку, было произведено 202 тысячи металлорежущих станков различных типов. То был пик. В 1980 г. произведено уже только 118 тыс., в 1985 – 97,9 тыс. Идеологически застойное успокоение, внешнеполитически удачно для Кремля закреплённое Хельсинкским соглашением, камуфлировалось фарсовым термином «развитой социализм» и фарсовым культом «дорогого Леонида Ильича». Зададимся ещё раз вопросом: почему «вторая оттепель», как и первая, завершилась откатом? Почему противоречия между прогрессивной и реакционной линиями в политическом руководстве Советского Союза разрешились победой второй? Ответ, мне кажется, заключается в том, что ХХ съезд КПСС, нанёсший сильный удар по сталинизму, не искоренил его из реальной жизни партии и общества. Обратное замещение централизма бюрократического на централизм демократический не состоялось. Изничтожение ленинских кадров в 1937-38 и последующие годы было столь массовым, догматическое, а не критическое восприятие изменяющейся действительности столь глубоко было внедрено в сознание партийных рядов, что несмотря на гигантскую численность, партия была в целом политически растренирована, страдала дряблостью политических мышц и потеряла какую бы то ни было боевитость. Этим объясняется и быстрый провал «третьей оттепели» 1985-88 гг., связываемой с именем слабовольного Горбачёва, и сдача страны открытым реставраторам капитализма практически без сопротивления в 1991. Но для будущего революционного снятия капитализма, вступившего ныне в глубочайший глобальный кризис, для субъектов этого снятия опыт поражений прогрессивных сил в последней трети ХХ века, весьма и весьма поучителен. Его ни в коем случае нельзя игнорировать. Его нужно тщательно изучать, чтобы избежать горечи новых поражений.
"Развитой социализм" и революция Оценка "застоя" зависит от оценки советского общества. Существуют две крайние точки зрения. Согласно одной это был социализм (правильный, деформированный, ранний и т.д.). Согласно другой это не был социализм (это был государственный капитализм, тоталитаризм, этатизм и т.д.). Обе точки зрения встречаются с трудностями. Например, если это был социализм, почему в 1991 г. его не защищали те, кто, казалось бы, должен был его защищать? Если же это не был социализм, почему от него так поспешно и с такой ненавистью избавлялись т.н. реформаторы? Эти трудности не снимаются ни одним промежуточным теоретическим вариантом, своего рода компромиссом. Например, если это был некий гибрид, нечто среднее между капитализмом и социализмом, то все вопросы "почему?" так и не получают ответа, а лишь удваиваются. При этом остается нерешенной ни теоретически, ни практически основная проблема советского социализма (как и китайского, кубинского, венесуэльского и всех прочих). Основной проблемой советского социализма, или, если обратиться к официальной терминологии периода "застоя", "развитого социализма", является тот факт, весьма печальный для некоторых теоретиков и практиков, в особенности апологетов "цивилизованного капитализма" и светлого капиталистического будущего России, что этот социализм был и теперь его уже никогда не выкинуть из истории. Значит, он навсегда останется вечным укором и вечным обвинением для его обвинителей, и, что еще опаснее для них, вечным напоминанием о том, что успешная революция возможна, что возможен новый мир, и потому постоянным, неустранимым призывом к революции и созданию нового мира. Какого? Да того самого, без эксплуатации и угнетения, без войн и нищеты, мира человека и для человека, где человек человеку действительно "друг, товарищ и брат". Возразят, что советский социализм был, мягко говоря, не совсем тем новым миром, о котором грезили революционеры. Был, конечно. Но парадокс (и неоспоримый факт) в том, что он одновременно все же был именно таким новым миром. Начинал им становиться. В том то и дело, что советский социализм и был социализмом (уже был им), и не был (еще не был). В этом противоречии нет ничего странного и противоестественного, неисторичного. Советский социализм в целом и "застой" в частности не свалились нежданно негаданно с неба или прямо из Полного собрания сочинений В. И. Ленина. Советский социализм появился из того предшествовавшего ему общества, со всеми его особенностями и "прелестями", каким была царская Россия, и он представлял из себя не нечто разом созданное и статичное, а длительный процесс. Другими словами, какова была царская Россия, таким стал и советский социализм. Если вспомнить также известное изречение Маркса о том, что ключ к анатомии обезьяны лежит в анатомии человека, то есть правильно понять и оценить ход социальной эволюции и отдельные ее этапы можно лишь зная ее итог (на тот или иной данный момент), и наоборот, то тогда станет ясно, что правильно понять, объяснить и оценить советское общество и его историю (развитие) можно лишь при двойном сравнительном анализе, своего рода историческом "перекрестном допросе": с точки зрения того (знания того), чем была досоветская Россия, и с точки зрения того, чем стала постсоветская Россия. С этой точки зрения в СССР был социализм, но еще совсем незрелый, "азиатский", "дикий", "недоношенный", иначе говоря, как раз тот, который только и мог появиться в такой "азиатской" и "дикой", среднеразвитой капиталистически стране с массой застарелых феодальных пережитков как Россия. Именно российский капитализм, связанный с царизмом и вкупе с мировым, породил сталинизм и его наследие - т.н. "застой" или "развитой социализм". Последний, выдавая себя за настоящий, полноценный, стопроцентный социализм, тем самым по существу заблокировал возможный путь к социализму подлинному. Этот камуфляж был необходим потому, что "развитой социализм" являлся не непосредственным и настоящим результатом революции, а прямым порождением сталинизма, использовавшим смешение правды и лжи, то есть принцип амальгамы, для расправы с революцией и революционерами. Поэтому у деятелей "застоя" была только одна альтернатива: либо идти вновь вперед, к революции, к ее развитию, а значит и к полному разоблачению сталинизма и его наследников, в том числе самих себя, либо назад к сталинизму и тем самым, в конце концов, опять к капитализму. Ибо "новый правящий класс" в СССР объективно, по своему положению в обществе, готов был и субъективно втайне хотел стать новой старой буржуазией. Новый "старый правящий класс" имеет весьма специфические черты, унаследованные от своего советского прошлого, в особенности от периода "застоя". Именно эти черты, наряду с другими причинами, привели советское общество к гибели. Вот почему главная задача - не восстановление т.н. "развитого социализма", а довершение, развитие революции, решительное движение вперед к настоящему, полноценному социализму. К тому, о каком мечтали и каким он должен был стать.
Читайте также:
|
