|
РЕГИОНАЛЬНАЯ ПАРТИЯ КОММУНИСТОВ И АССОЦИАЦИЯ МАРКСИСТСКИХ ОРГАНИЗАЦИЙ
Коммунист Ленинграда № 4/2006 (52)..........вернуться к оглавлению
Демсталинизм Окончание. Начало см. в КЛ № 3/2006 (51) Названным выше радостям, тревогам, огорчениям пресловутыми "70-ю годами" раньше предшествовали другие радости (даже злорадство белой эмиграции), другие тревоги (марксистов), другие огорчения (мало расстреляно "врагов народа"). Происходили странные, неожиданные вещи: основная масса организаторов Революции, героев Гражданской войны, руководителей строительства социализма репрессировалась, их палачом выступал бывший меньшевик Вышинский, а Иван Грозный и Пётр I, убеждённый крепостник Суворов и конкистадор Сибири Ермак, другие деятели строя, более отсталого, чем капитализм, "реабилитировались". Что Россия начала XX века была страной относительно отсталой, было ясно в том же начале. Но неопределённая отсталость удобна для желанных трактовок. Марксисты названного начала полагали самые развитые страны примерно дозревшими для перехода к следующей за капитализмом формации, а Россию страной примерно среднего уровня капиталистического развития. Сейчас приходится констатировать, что самые развитые страны начала XX века были скорее странами среднего развития капитализма (некоторые современные страны высшего развития капитализма), тогда Россия начала XX века должна быть признана в лучшем случае страной самого раннего капитализма или переходной к нему. С учётом того, что даже в XXI веке сохраняются племена допроизводящей экономики (и этот уровень не меняют отдельные изделия из самых развитых стран), что канонические буржуазные революции свергали феодализм поздний послекрепостнический, с развитым национальным рынком и т.п., что похоже на послекрепостнический строй России второй половины XIX начала XX века; что самые общие экономические показатели России начала XX века были того порядка, что и соответствующие показатели (например, подушевой национальный доход) Англии и Франции времён их буржуазных революций − с учётом всего этого нетрудно принять революционные события России начала XX века как явления перехода от (позднего) феодализма к (раннему) капитализму. Разумеется, переход этот был де-формирован воздействием развитых капиталистических стран, каких не имелось в конце ХVIII века, тем более в середине ХVII. Революция 1905-07 гг. "Основная" буржуазная революция. Среди её особенностей − полное осознание антагонизмов буржуазии и пролетариата, потому нежелание буржуазии опереться на народ, потому скромные результаты. Из них главный − вынужденное превращение не сломленной феодальной монархии в буржуазную, осознанный компромисс феодалов и буржуазии. Постреволюционный режим 1907-11 гг. Не столько закрепление победы капитализма, сколько запоздалое утверждение его нереволюционной диктатурой, столыпинщиной. Затем государственный переворот в форме убийства Столыпина (агентом царской охранки) без замены его подобным реформатором, формальная реставрация самодержавия в уродливой форме распутинщины. Наконец, Февральская революция, "славная" по отзывам многих современников и действительно лёгкая, бескровная, но с грузом не решённых вовремя задач и при нежелании буржуазии решать их быстро, потому чреватая. Дальше должен был быть ранний капитализм до промышленного переворота, т.е. действительной индустриализации /а не её блеклых подобий в России XIX века/, как в Англии рубежа ХVIII − XIX века. Часть марксистов всегда считала, что вскоре после Октября в нашей стране установился пусть плохенький, несовершенный, с ещё имеющимися недостатками, пережитками прошлого, но коммунизм − ранняя фаза послекапиталистической формации. Другая часть марксистов давно трактует советский строй как капитализм (государственный). Третья часть марксистов достаточно неопределённо и плюралистично видит в социализме XX века нечто промежуточное, как то: переходное между капитализмом и коммунизмом. Решающий аргумент «первых» − исходная и всегдашняя относительная отсталость нашей страны, мешающая с общих марксистских позиций признать её строй самой совершенной в истории формацией. Предложенная выше аналогия социального строя России 1917года социальному строю Англии конца XVII века заостряет названный аргумент. Предлагаемая «вторыми» модель капитализма без частной собственности, без господства рынка и т.д. крайне сомнительна с тех же самых общих марксистских позиций. Лучше всего констатировать странность советского строя с позиций марксизма ХIХ и начала XX века, неожиданность ситуации со свержением капитализма в отсталой стране без буксира или хотя бы проталкивания вперёд со стороны дозревших до коммунизма стран даже для Ленина (Ленин года до 20-го полагал нашу Революцию только первым звеном актуальной Мировой революции, назревшей благодаря дозреванию до коммунизма самых передовых стран; хотя Ленин до конца ждал революции на Западе. Отсутствие этой революции через годы после Октября было для него неприятным сюрпризом; в неожиданной ситуации Ленин только начал разработку концепции движения к коммунизму отсталой страны без надежды на скорую помощь собственно коммунистической революции и строя развитых стран, о чём раньше вопрос в марксизме даже не ставился. Такая концепция требовала "эйнштейновского" пересмотра прежнего марксизма, на что у Ленина не было тогда сил и не оказалось времени; "концепция строительства социализма в отдельно взятой очень отсталой стране" достаточно прагматично-эклектическое творение Бухарина, Сталина и др., обтянутое вырванными ленинскими цитатами, но совершенно не на ленинском уровне, с прямой вульгаризацией не совершенствованием марксизма). Анализ странного социализма XX века., качественное усовершенствование марксизма для объяснения этой странности труд страшно громадный, не по плечу одному. Здесь эта странность только констатируется и немного характеризуется. В декартовой системе координат, где на горизонтальной координате отображены производительные силы, а на вертикальной производственные отношения, формационную историю можно графически представить ступенчатой лестницей. Тогда советскую мечту движение общества от начала капиталистической формации до начала коммунистической, минуя первую и каноническую коммунистическую революцию в самых развитых капиталистических странах можно представить гипотенузой, соединяющей не-стыкующиеся края двух катетов. Такая гипотенуза отображает искусственный общественный "полёт" над естественным течением истории. Этот "полёт" есть, во-первых, длительная неканоническая коммунистическая революция, в сущности перманентная революция, концепцию которой /на буксире развитых стран/ заложили Маркс и Энгельс и начало которой (в предположении о подпирании её надвигающимся коммунизмом на Западе) реализовали большевики. Но революция длительностью примерно в (капиталистическую) формацию не есть просто революция, она есть и некоторый промежуточный строй. С учётом реалий XX века есть резон переосмыслить термин "социализм", обозначив им не раннюю фазу общества, более совершенного /в том числе по производительным силам/, чем любой капитализм, а любое некапиталистическое общество на базе капиталистических производительных сил, непонятное с позиций марксизма XIX века и необъяснённое марксистами века ХХ. С учётом тех же реалий нужно выделить прокоммунистический социализм (примерно первое десятилетие советской власти) и прокапиталистический (с 30х годов в СССР) с переходом между ними (какой-то широкий рубеж 20-х −30-х). Графически это представляет собой "слом" гипотенузы, "падение" её завершения на ступеньку капитализма. Сход общества с естественного капитализма на искусственный социализм есть особого рода социальная революция. И для неё не будет рассматриваться стадия генезиса социализма и пр. (но важно отметить, что переход к социализму нужно осознанно, научно готовить). Демпропагандисты, в советских школах и ВУЗах приученные к почитанию термина "революция", "унижают" Октябрь термином "переворот", вслед за упрощениями советских времён сводя масштабное историческое явление к событиям одной ночи в отдельно взятой столице (вроде того, как Великую Французскую революцию сводить к взятию Бастилии). Великая Октябрьская социалистическая революция являлась перманентным продолжением Февральской, развернулась Триумфальным шествием Советской власти и продолжилась Гражданской войной (типично для революций), в ходе которой и был решён вопрос − кто кого. Отказ от революционного "военного коммунизма", отступление в НЭП некоторыми большевиками назывались термидором. На самом деле НЭП был политикой закрепления результатов Революции в условиях разрухи и без ожидавшейся поддержки Мировой революции, "реабилитация капитализма" работала на социализм. А "нэповская" диктатура пролетариата, в чём-то была суровей "военно-коммунистической" (изживание анархии в госаппарате, запрет фракций в партии, высылка буржуазных идеологов, терпимых в Гражданку, и пр.). Переходы к капитализму некоторых стран показывают, что реставрации (феодализма) могут быть невыразительны, почти незаметны; реставрация в социалистической революции вообще не обязательна. Тем не менее, углубление НЭПа в 1925 году относительно ленинского задела можно трактовать как реставрацию капитализма. По типичной логике реставраций сверхнэповская проявила опасные для нового строя тенденции и была разом прекращена в 1928 году. В оптимальном случае дальше должен быть уже собственно /примитивный/ социализм, длительной эволюцией дорастающий до ранней фазы коммунизма. Но дальше развернулись процессы, вылившиеся в "слом гипотенузы". Этот "слом" являл собой смену вектора общественного развития, являл близкое подобие социальной революции. И в данном случае не будет рассматриваться генезис прокапиталистического социализма. Стоит лишь подчеркнуть, что в основе такого генезиса, всего "слома", смены вектора общественного развития лежало приведение не-обычного общества ко всё ещё капиталистическим производительным силам, приведение не преодоленное теми слабыми факторами, которые позволили осуществить первую, более простую, чем длительное дорастание социализма до раннего коммунизма, задачу свержение капитализма. Роковые последствия имели отход от дел и смерть Ленина достаточно случайной (гении не часты), но очень важной в субъектном, сознательном факторе исторической фигуры. В рассматриваемом общественном переходе "революция" наизнанку, назад, в узком смысле − кровавый разгром ленинской партии, фактический слом прежнего государства, подчинение народа соцбюрократии, огосударствление общенародной и колхозной собственности второй половины 30-х годов. С решением вопроса «кто кого» наступил своего рода термидор: вышло в свет постановление ЦК с осуждением "перегибов", был расстрелян Ежов и проведена "чистка" от его подручных, была проведена "малая реабилитация". Дальше пошла упорядоченная бериевско-абакумовская система. Ко второй половине XX века прокапиталистический социализм установился полностью, желательной стала "реставрация" прежнего социализма ("восстановление ленинских норм" и т.п.). Нужно было сломать машину закрепления господства соцбюрократии, опасную для судеб каждого отдельного соцбюрократа, значит для "класса" в целом; нужно было вернуть уцелевших родственников, друзей, полезных учёных, любимых артистов и т.д.; нужно было смягчить систему страха, парализующего всякую активность одних, рождающую всё более активное сопротивление других; и пр.. Оттепель начал не Хрущёв, Оттепель начало большинство сталинистов, всё списавших на Берию, Абакумова и "стрелочников". Хрущёв достаточно случайной /и рискованной для себя/ акцией на XX съезде придал "реставрации" радикализм, не устраивающий большинство лидеров, но терпимый или даже желанный для большинства правящего слоя. По общей логике реставраций актив Оттепели постепенно разошёлся с интересами этого слоя (не обратившись к другим социальным силам) и был "славно" отстранён от власти в середине 60-х годов. Начался "расцвет" прокапиталистического социализма, создавший все условия для генезиса капитализма и соответствующих последствий. Стоит ещё раз подчеркнуть − прокапиталистический социализм собственно капитализмом (любым) не является (как, например, и поздний феодализм России конца XIX века) и при стихийном развитии общества капитализмом свергается (как поздний феодализм), но он создаёт (как поздний феодализм) условия для вызревания капитализма (прямое обретение частью соцбюрократии черт буржуазного чиновничества, формирование криминального капитала и его слияние с обуржуазившейся соцбюрократией и пр.). Но в общем прокапиталистический социализм не капитализм, для своего существования нуждается в имитации социализма прокоммунистического (с исповедованием препарированного марксизма, с шумной критикой империализма и пр.); соцбюрократия в целом капитализма опасается (не приспособлена к стихии рынка) и для своего свержения требует каких-то "90 х годов". * * * Итак, во-первых, выше обосновывалась закономерность некоторой "реабилитации" советского прошлого после тотального его отрицания 90-х годов. Капитализм всегда и в XX веке вбирал в систему своих отношений, ценностей отдельные но многочисленные элементы первобытного строя, античности, феодализма. Брал он также из социализма XX века. Российская буржуазия, укрепив своё господство, идёт по тому же пути. "Реабилитируются" в той или иной форме и мере Зоя Космодемьянская и молодогвардейцы, Дунаевский и Пахмутова, ВЛКСМ и ветераны НКВД, особенно живущие в Прибалтике (а Ельцин оказывается полубякой). Во-вторых, обосновывалась особенная заинтересованность победившей буржуазии РФ в немалой "реабилитации" сталинизма, других реалий СССР 30х годов и далее. Можно полагать, что если бы каким-то образом "новый капитализм" установился после именно коммунизма буржуазия позаимствовала бы не только научно-технические достижения. Нужно констатировать, что нынешняя российская буржуазия приемлет из прокоммунистического социализма Марш авиаторов, фильмы Эйзенштейна, НЭП (правда без понимания, что НЭП в первую очередь диктатура пролетариата, на службе которой временными "приказчиками" были даже самые нахальные нэпманы). Но особенно много может быть полезным для буржуазии в социализме прокапиталястическом. Возможно буржуазия никогда не порадуется открыто: "Правильно Сталин коммунистов расстреливал!" (превращая партию в организацию партбилетчиков, которую можно одной речью на ХХ съезде сделать из сталинистской чуть ли не антисталинистской и запретить позднее ельцинской бумажкой). Да ведь можно радоваться тихонько. Но для буржуазии очень ценен опыт покорности народа "добровольно и с песней!" конечно, "песни" должны быть новые, например право говорить (без доступа к СМИ) всё, что угодно, даже "Президент дурак" (холуям это очень нравится). Сталинщина во внешней политике, в советском патриотизме сместила акценты с классового подхода, с интернационализма на геополитические интересы, на национальные задачи (лозунг "Социалистическое отечество в опасности" во время Великой Отечественной почти не звучал; классовый характер войны реакционных буржуазных режимов против советской страны приглушался, как и гражданская её составляющая бандеровцы, власовцы, полицаи и пр. против "большевиков"; появились ордена Суворова и Кутузова а вот Фрунзе, Чапаев, Щорс, не говоря уж о Тухачевском или Блюхере, не удостоились/. Это близко современной "национальной идее". Разумеется, в чём-то "демократы" прямее, чем "тоталитарный" сталинизм, последний признавал величие феодальных монархов, но всё же в СССР Пётр был Пер-вым, а Екатерина даже Второй для демгуманистов строитель величия России на костях крестьян и солдат (это так близко строительству социализма 30-х годов/ и царица-цареубийца дважды стали Великими. Для тех сталинистов, которые не считают нынешнюю "реабилитацию" сталинизма поцелуем Иуды "реабилитация" является приглашением к национально-государственной консолидации с нынешним "Отечеством" без того, чтобы формально "поступиться принципами". Истовых антикоммунистов-антисталинистов "реабилитация" сталинизма подталкивает отказаться от исчерпавшей себя шумихи 90-х, подойти к сталинизму прагматично. Марксистам буржуазная "реабилитация" сталинизма поможет глубже понять очень сложное явление XX века, а некоторым слишком просто-душным избавиться от иллюзий в отношении этого явления.
Читайте также
|
