|
АССОЦИАЦИЯ МАРКСИСТСКОГО ОБЩЕСТВОВЕДЕНИЯ Коммунист Ленинграда № 3/2024 (159)
Национальные модели профсоюзного движения: традиции и современность. Великобритания Продолжаем публикацию материалов из общедоступных книг, посвящённых всестороннему рассмотрению социально-трудовых конфликтов, написанных авторским коллективом в составе: Д.В. Лобок (научный руководитель), Г.М. Бирженюк, О.Н. Громова, Т.В. Ефимова, Р.В. Костюк, А.В. Ладоха, И.Д. Лобок, В.М. Соловейчик и др., выпущенных издательством Санкт-Петербургского гуманитарного университета профсоюзов. Начало см. в КЛ №№ 3/2022 (147)-2/2024 (158)Британские профсоюзы имеют репутацию кризисных. На пике в 1979 году их численность достигала 13 млн человек, то есть более 50 % от количества работающих. 30 млн рабочих дней были потеряны из-за трудовых споров. Во время рецессий начала 1980-х — 1990-х годов членство в профсоюзах быстро сокращалось вместе с числом забастовок. Это было отражением антипрофсоюзного наступления правительства Маргарет Тэтчер (1) и слабости производственного сектора Великобритании, который не смог создать такую мощную отраслевую структуру, как в Германии. В настоящее время численность тред-юнионов не превышает 7 млн человек, что составляет около 25 % от числа работающих (2). Закон о профсоюзах 2016 года ввёл ряд новых ограничений прав на забастовки, на пикетирования и протесты, на политические средства давления, а также на время работы в государственном секторе. Не менее разрушительным стал результат голосования по Брекситу, в ходе которого крупнейшие профсоюзы провели кампанию за то, чтобы остаться в Европейском союзе, но подавляющее большинство их членов проголосовали за выход, что вызвало обеспокоенность по поводу будущего права на занятость, конкурентоспособности промышленности, межрасовой и межэтнической напряжённости. В то же время профсоюзы остаются важными участниками социально-политической жизни Великобритании. При правительстве, возглавляемом консерваторами с 2010 года, они сыграли решающую роль в кампаниях по защите Национальной службы здравоохранения и в борьбе с «жёсткой экономией». В условиях ограниченности и сокращения ресурсов (организационных, институциональных, структурных) профсоюзы стараются утвердиться в качестве ключевой социальной силы. На самом деле по сравнению с другими странами британские профсоюзы обладают достаточным организационным ресурсом. Возросло профсоюзное членство среди работающих в государственном секторе женщин, что частично компенсировало его снижение среди мужчин и работников частного сектора. Женщины чаще становятся членами профсоюзов, чем мужчины. Хотя в государственном секторе членство в профсоюзах с 2010 года сократилось, оно все ещё намного выше, чем в 1997 году, в то время как плотность частного сектора за это время несколько увеличилась (рис. 1, 2) (3).
В государственном секторе, напротив, членство в крупнейших профсоюзах стабильно или возрастает, особенно среди учителей, в сферах медицины и транспорта. В первые пять лет работы предыдущего. лейбористского правительства каждый крупный профсоюз в государственном секторе увеличил своё членство: однако после 2010 года численность профсоюзов упала после сокращения рабочих мест в государственном секторе и финансируемого работодателями времени для профсоюзной работы (рабочее время). Между тем у британских профсоюзов есть структурные недостатки. связанные с падением занятости в их опорных отраслях, таких как горнодобывающая промышленность, тяжёлая промышленность и порты. Д. Бланчфлауэр и А. Брайсон отмечают, что сокращение профсоюзов вызвано скорее внутриотраслевыми изменениями, чем изменениями в отраслевой структуре (4). С 2010 года рабочая сила в государственном секторе Британии страдала от жёсткой экономии. Это был настоящий сдвиг в экономической политике по сравнению с предыдущим («лейбористским») периодом, когда правительство использовало увеличение государственных расходов как драйвер роста экономики. Одной из причин такой уязвимости наёмных работников является тактика правительства «разделяй и властвуй», согласно которой работающие в государственном секторе считаются привилегированными. Другой причиной стала модель британского капитализма. В условиях и без того высокого. но продолжающего расти неравенства в доходах, стагнации заработной платы и неустойчивого экономического роста, что обусловлено главным образом задолженностью потребителей, британские профсоюзы — за заметными исключениями из Национального союза железнодорожных, морских и транспортных рабочих (RMT) и Союза работников магазинов, дистрибьюторов и смежных предприятий (USDAW) — отличаются структурной слабостью (5).
У британских профсоюзов мало возможностей для компенсации недостатка институциональных ресурсов. Коллективные соглашения не подлежат принудительному исполнению в судебном порядке, а неразбериха в коллективных переговорах и независимых органах по пересмотру заработной платы в государственном секторе привела к реальному снижению заработной платы с 2010 года. В 2011 году только 47 % работников имели право быть представленными профсоюзами на переговорах, среди них 92 % работали в государственном секторе и 12 % — в частном (6). Профсоюзы ведут переговоры о выплате заработной платы на 56 % рабочих мест в частном секторе, где они признаны, но эта цифра значительно ниже для переговоров по рабочему времени (37 %). праздникам (41 %) и пенсиям (24 %) (7). Эти данные не учитывают работников, охваченных отраслевыми или профессиональными коллективными договорами (8). В частном секторе только 2 % рабочих мест представлены на переговорах с работодателями, в то время как в государственном — 43 % (9). В Великобритании неразвиты традиции институционализированного участия работников в управлении фирмой или разработке социально-трудовой политики. По мере того, как другие ресурсы сокращаются, британские профсоюзы все больше опираются на свои возможности в общественной сфере. С точки зрения общественного доверия в опросах YouGov с 2003 по 2013 год лидеры профсоюзов были оценены выше «людей, которые управляют крупным бизнесом», «старших государственных служащих в Уайтхолле» и «ведущих политиков» трех крупнейших партий. Ко всем этим группам доверие снизилось, и для профсоюзов процент респондентов, доверяющих нм, также сократился — с 32 до 28 % (10). По поводу забастовок в государственном секторе общественное мнение разделилось, и результаты выборов 2019 года, по-видимому, могут послужить оправданием политики консерваторов. В профсоюзном движении очень многое зависит от государства. В Британии полномочия органов местного самоуправления невелики, а основные институты регионального управления были упразднены ещё в 2008-2012 годах. Членство в профсоюзах в государственном секторе выше, чем в частном (11). С середины 1960-х годов каждое правительство принимало закон о реформировании трудовых отношений, а начиная с 1979 года реформы тесно связаны с формально благоприятной для бизнеса неолиберальной экономической политикой. При различиях в деталях все правительства имели общую черту: враждебное отношение к влиятельным независимым профсоюзам (12). Лейбористы мало помогали профсоюзам в восстановлении их традиционных ресурсов, но способствовали их «модернизации», включая организацию, установление партнёрских отношений с руководством. администрирование финансируемых правительством программ и меры по решению проблемы низкой заработной платы. С 2010 года коалиционное правительство, возглавляемое консерваторами. сокращало рабочие места и замораживало зарплату в государственном секторе, осуществляло приватизацию государственных услуг, ограничивало доступ работников к трибуналам по трудовым спорам, сокращало государственное финансирование проектов модернизации профсоюзов. После того как консерваторы узаконили ограничение деятельности профсоюзов, лейбористы приняли закон, поддерживающий инновационную практику профсоюзов. Была введена определённая законом процедура признания профсоюзов, в том числе арбитраж в случае возникновения спора, а также утверждена минимальная заработная плата в стране, отозван отказ Великобритании от участия в Европейском социально-экономическом комитете и начато новое государственное финансирование партнёрства в сфере труда и управления на рабочем месте, основанное на профсоюзных проектах обучения. После того как консерваторы жёстко ограничили расходы, лейбористы резко увеличили затраты на общественные услуги. По сравнению с периодом 1980-х — начала 1990-х годов уровень безработицы до 2008 года был относительно низким13. Одной из концепций обновления профсоюзов был «органайзинг»: расширение рядов профсоюзов на основе нового механизма их признания и с учётом опыта США и Австралии. Другое направление заключалось в партнёрском взаимодействии с работодателями для достижения обоюдных выгод и зачастую реализовывалось при финансовой поддержке со стороны правительства. Третьим направлением работы стала попытка возрождения демократических традиций профсоюзного движения. Четвертым — новый подход к расширению действий профсоюзов, включая борьбу с дискриминацией и низкой заработной платой, возрождение промышленных центров, использование политической, правовой и организационной тактики (заимствованной у США). Среди ранних законодательных инициатив лейбористов был закон 1999 года о трутовых отношениях, который создал механизм признания профсоюзов для ведения коллективных переговоров на уровне предприятий. Это привело к увеличению числа работодателей и профсоюзов, достигших «добровольных соглашений» в конце 1990-х годов, а также количества соглашений в 2000-2002 годах, когда в Великобритании действовало 224 соглашения, охватывающих 200 тыс. работников. После этого волна соглашений о признании профсоюзов снизилась, сменившись уменьшением охвата работников коллективными договорами и в целом ослаблением организации профсоюзов на рабочих местах после проведения переговорных кампаний (14). В последние годы профсоюзы создали специализированную организационную структуру для привлечения новых членов — либо там, где профсоюзы уже работают, либо там, где их ешё не было. Профсоюзы имеют право требовать признания только после того, как они приняли в свои ряды 50 % работников данного предприятия. Это было поддержано Британским конгрессом тред-юнионов (TUC), который создал институт органайзинга (15). Большинство профсоюзов сосредоточили свои усилия на том, чтобы стать более привлекательными для женщин и молодых работников, ориентированных на секс-бизнес (16), маргинализованных рабочих-мигрантов (17), сотрудников некоммерческих организаций (18) и т. п. Для вовлечения в профсоюз практиковались традиционные методы взаимодействия между’ людьми на рабочем месте, и только в меньшей части профсоюзов использовались методы, принятые в США. — домашние звонки, налаживание связей с общественными группами, составление карт рабочих мест. Результаты этой работы не были впечатляющими. Профсоюзные работники сопротивлялись увеличению нагрузки, активисты института органайзинга с трудом интегрировались в процесс принятия решений профсоюзами. Профсоюзы также сталкивались с внешними ограничениями, включая трудности с получением доступа к рабочим местам, конкуренцию между профсоюзами и сопротивление со стороны работодателей (19). Кроме того, возникли затруднения с созданием долговременных профсоюзных структур на рабочих местах и налаживанием коллективных переговоров. Во многих случаях коллективные переговоры вовсе не велись, но даже там. где они происходили, предусмотренная законом поддержка государства была слабой (20). Наконец, даже там. где были созданы профсоюзные организации, это существенно не изменило процесс вступления людей в профсоюз. Главным фактором оставались контакты на рабочем месте, а не кампании по органайзингу (21). В плане модернизации правительства лейбористов одной из первоочередных задач было стимулирование профсоюзов к сотрудничеству с работодателями ради «взаимной выгоды». Укрепление партнёрских отношений с руководством приняло две основные институциональные формы. Первой стало «соглашение о партнёрстве», в рамках которого профсоюзы и работодатели шли на взаимные уступки в вопросах права на защиту занятости. В качестве примера можно упомянуть социальный диалог на крупных строительных площадках, объектах Олимпийских игр 2012 года и Терминале № 5 в Хитроу. Заключённые там соглашения о партнёрстве вовлекали профсоюзных работников в процесс принятия решений с целью предотвращения несчастных случаев. перерасхода средств и задержек, а также зашиты трудовых норм (22). Правительство продвигало это через «фонд партнёрства». Приводимые в исследованиях сравнительные данные о влиянии соглашений о партнёрстве на оплату труда, количество рабочих мест и численность профсоюзов были неоднозначными (23). Опросы свидетельствуют о том. что предполагаемые выгоды предназначались больше для менеджеров, чем для работников (24), а также о том, что отсутствие материальных стимулов подрывало поддержку партнёрства среди профсоюзных активистов (25). К началу 2000-х годов несколько генеральных секретарей национальных профсоюзов, продвигавших партнёрские отношения, были заменены так называемым неуклюжим отрядом генеральных секретарей, критикующих политику Лейбористской партии в целом и социального партнёрства в частности (26). Вторая форма социального партнёрства заключалась в расширении доступа работников к обучению. Правительство финансировало проекты с использованием «профсоюзного фонда обучения» и создало новый вид статуса для представителя работника, «профсоюзного представителя», закрепленный в уставе. TUC создал координационную структуру под названием «Unionlearn». Оценки выявили многочисленные индивидуальные успехи и положительный эффект для работников, которые с наименьшей вероятностью имели доступ к образованию, но не было доказательств того, что они помогали профсоюзам обратить вспять процесс сокращения их членов (27). Забастовочное движение в Великобритании в последнее десятилетие было на исторически низком уровне. Профсоюз, мобилизующий своих членов на борьбу, возрождающий свои структуры на рабочих местах, определяющий отношения с руководством как «мы против них» и преследующий цели социальной справедливости, а не только узкие экономические интересы, представлял исключение из общей тенденции упадка профсоюзного движения. Например. Национальный союз железнодорожных, морских и транспортных рабочих (RMT) за этот период расширился отчасти благодаря успешной мобилизации работников лондонского метро на ряд забастовок (28). Также профсоюз PCS увеличил своё влияние среди государственных служащих благодаря активистам левого толка, организовав серию коротких забастовок, отказавшись от соглашения о партнёрстве с руководством и добившись особого успеха в организации молодых работников. И у RMT. и у PCS была высокая численность и энергичное руководство левой ориентации (29). Происходили также забастовки из-за проблем с рабочими местами и рынком труда. Одна из самых мощных была связана с волной иммиграции. последовавшей за расширением ЕС в 2004 году и ростом востребованности рабочих мест после принятия правительством Великобритании решения не вводить переходный период. В 2005 году в Gate Gourmet возник спор о замене преимущественно азиатской женской рабочей силы польскими агентскими работниками (30). Квалифицированные рабочие-строители, представляемые Объединённым союзом (Unite), протестовали против использования внештатных работников (по причине неудовлетворительной заработной платы и плохих условий труда) на нефтеперерабатывающем заводе Lindsey в северной Англии (31). В случае с Lindsey в средствах массовой информации основное внимание уделялось лозунгу некоторых бастующих «Рабочие места в Британии — для британских рабочих», хотя официальной целью профсоюза было включение мигрантов в коллективные договоры. В 2008-2011 годах стюардессы British Airways провели ряд забастовок из-за увеличения нагрузки, введённой руководством в одностороннем порядке (32). В 2002-2004 годах произошёл крупный спор в общенациональном масштабе о заработной плате, в котором приняли участие пожарные. Правительство лейбористов вмешалось в спор, чтобы подавить забастовку, что ускорило отдаление профсоюза от Лейбористской партии (33). Эти случаи свидетельствовали о сохранении духа солидарности среди части членов профсоюзов и эффективности профсоюзной мобилизации на рабочих местах. Они также показали, что правительство и лейбористские средства массовой информации по-прежнему враждебно относятся к забастовочному движению. Такая смесь радикализма и низовой демократии никогда не поддерживалась более крупными профсоюзами, которые в качестве основной стратегии выбирали партнёрство между работниками и работодателями (как в USDAW) и подражали управленческим методам своих работодателей (как в Unison). В случае USDAW партнёрство между представителями труда и менеджмента было частью успешной стратегии расширения профсоюзного членства. Таким образом, в профсоюзном движении Великобритании существуют различные организации с противоположными стратегиями и моделями поведения. Последним направлением деятельности профсоюзов была попытка стать более релевантными н привлечь различные категории населения. не относящиеся к их исторически сложившейся базе, в том числе женщин, сексуальные меньшинства, молодёжь и работников с нестабильными условиями труда. По мнению руководства профсоюзов, это может не только принести пользу профсоюзам, но и помочь преодолеть раздробленность британских левых. В качестве примера приводятся действия социального предприятия — компании Workers Beer в Баттерси и Уондсворте (34) по разработке планов возрождения городов и регионального управления в рамках действий Лейбористской партии (35). Эта деятельность осуществлялась в тесном контакте с группами гражданского общества, помогающими работникам в решении проблем на рабочих местах (36) и ориентирующимися на определённые этнические сообщества. Однако обращение профсоюзов к гражданскому обществу имело свои ограничения. Культура профсоюзов сильно отличалась от культуры потенциальных партнёров из среды гражданского общества (37). Например, при работе с религиозными сообществами те испытывали дискомфорт из-за «воинствующего секуляризма», заложенного в британской социалистической традиции. В целом последние годы оказались крайне неудачными для профсоюзов. Членство продолжало уменьшаться, несмотря на органайзинг: в государственном секторе профсоюзы росли, но при этом в частном секторе сокращались, причём большими темпами. Выгоды от социального партнёрства оказались односторонними: оно мало что могло предложить профсоюзам с точки зрения вовлечения новых членов или улучшения оплаты труда или занятости. Из-за структурной слабости большей части профсоюзов забастовки становились все более редкими, и только профсоюзами PCS и RMT они были включены в общую стратегию активизации действий через массовую мобилизацию членской базы. Лейбористское правительство спонсировало широкий спектр проектов модернизации профсоюзов, но это было сделано с целью предотвратить их возрождение как независимой силы. В течение 2010-2015 годов профсоюзы постарались мобилизовать ресурсы для борьбы с рядом политических инициатив государства. Но правительство фактически подорвало их организационный ресурс, сократив занятость в государственном секторе — главном оплоте профсоюзов, и нанесло удар по их структурным ресурсам путём сужения трудовых прав и прав на социальное обеспечение работников. а также введения политики жёсткой экономии, которая привела к сокращению рабочих мест. В других странах Европы протесты против жёсткой экономии привели к смене правительств, но британские консерваторы лишь увеличили количество своих мест в парламенте. Безработица снизилась. но это не улучшило возможности рабочих на рынке труда, в том числе из-за ограничений на забастовки и сокращения мер социальной защиты. Структурные и институциональные ресурсы современных тред-юнионов невелики, их организационные ресурсы сокращаются. Профсоюзы отчётливо представляют проблемы британских рабочих: низкая заработная плата, отсутствие гарантий занятости, неадекватные пенсии н угроза системе социальной защиты. Но они слишком слабы, чтобы добиться уступок от правительства и работодателей, из-за недостаточной способности к сопротивлению, ограниченной численности и возможности участия в переговорном процессе. Другим серьёзным актом давления Консервативной партии на профсоюзы стал законопроект о профсоюзах, который оказался приоритетным для нового правительства. В законопроекте предлагалось требование как минимум 50процентной явки работников для голосования о забастовках, причём для их проведения в «важных государственных службах» также требуется поддержка не менее 40 % лиц, имеющих право голоса. При этом удвоение срока уведомления должно быть сделано профсоюзами до забастовки, что может составить от 7 до 14 дней. Законопроект позволял работодателям использовать работников частных агентств занятости для замены бастующих. Он предусматривал штрафы в размере до 20 тыс. фунтов стерлингов для профсоюзов за неоднократное несоблюдение требования для пикетчиков носить официальные нарукавные повязки (38). Генеральный секретарь TUC Фрэнсис О’Грэйдн заявил, что законопроект является «самой большой атакой на профсоюзы за 30 лет», в то время как сэр Пол Кенни из GMB сказал, что «он будет готов пойти в тюрьму, если будут приняты такие меры, как штрафы за неиспользование пикетчиками нарукавных повязок» (39). Опросы, проведённые You Gov. показали, что подавляющее большинство (около 70 %) не одобряет некоторые положения законодательства, такие как новые правила и ограничения пикетирования, но при этом поддерживает дополнительные ограничения для забастовочных действий (40). Палата лордов дважды проголосовала против законопроекта (41), но в 2016 году он был принят в несколько смягчённой форме. Пятидесятипроцентный порог для участников голосования о забастовке сохранился, но было разрешено электронное голосование: требования относительно уведомления о забастовке и организации пикетов, а также взыскания взносов стали более гибкими. Поэтому до сих пор неясно, насколько репрессивным будет новое законодательство для профсоюзов. Профсоюзное движение Великобритании существует на фоне продолжающейся фрагментации левых. С 1990-х годов многие профсоюзные деятели критиковали Лейбористскую партию за уступчивость предпринимателям. Смена руководства в сентябре 2015 года могла стать переломным моментом. Члены партии, несмотря на попытки части ее лидеров уйти вправо, в конечном счете подавляющим большинством проголосовали за Джереми Корбина — единственного кандидата. Корбин быстро завоевал популярность, что многих насторожило. Некоторые члены руководства Лейбористской партии говорили, что это свидетельствует о «стремлении партии никогда не побеждать» (42); бывший премьер-министр Тони Блэр даже умолял членов партии «не укрываться за левыми иллюзиями», а Аластер Кэмпбелл, бывший директор по коммуникациям, призвал партию голосовать за «кого угодно, кроме Корбина» (43). Далеко не все профсоюзы поддержали Дж. Корбина. GMB, например, не дал никаких рекомендаций, сославшись на разногласия среди своих членов, a USDAW и Community поддержали других кандидатов. UNISON отложил вынесе ние рекомендации, что заняло почти на месяц больше, чем у UNITE. Тем не менее кампания Дж. Корбина привлекла тысячи новых членов партии, в результате чего он победил. набрав в первом туре почти 60 % голосов (44). После пяти лет агитации у UNITE и UNISON не было иного выбора, кроме как поддержать единственного кандидата, выступающего против политики жёсткой экономии. Его первое выступление на конференции TUC в качестве лидера лейбористов было встречено «бурными аплодисментами» и тремя продолжительными овациями «от аудитории, которая слушала Тонн Блэра в лучшем случае в угрюмом молчании» (45). Тем не менее всеобщие выборы в 2015 году и голосование по Брекситу в 2016-м выявили раскол в обществе. Выборы показали. что избиратели на юге Англии расходятся во мнениях с избирателями Северной Англии. Уэльса. Северной Ирландии. Шотландии и внутреннего Лондона. Голосование по Брекситу обострило проблемы профсоюзов. Их заявления после голосования отличались неопределённостью в отношении индивидуальных трудовых прав, завоёванных за долгие годы благодаря транспонированию директив ЕС, продолжающемуся участию в ЕС в качестве экспортного рынка, доступности иностранных инвестиций, росту расизма и, возможно, самое главное — статусу миллионов граждан ЕС, живущих и работающих в Великобритании. Тот факт, что многие члены профсоюзов проголосовали за Брексит вопреки рекомендациям профсоюзов и Лейбористской партии, остался без внимания. Хотя британские профсоюзы вели кампанию против Брексита, мало что указывает на то, что координация с коллегами из других европейских стран станет важной частью их будущих стратегий. Отчасти это наследие прошлого, потому что некоторые наиболее активные структуры британского профсоюзного движения — традиционно убеждённые евроскептики, и их позиция подкрепляется неолиберальными инициативами Брюсселя46. Однако непосредственной причиной проблем британских профсоюзов является правительство Великобритании. а не Европейская комиссия. Британские профсоюзы с миллионами членов, которые платят взносы, и растущим потенциалом проведения кампаний демонстрируют. что они остаются важной частью общества и сильным фактором. влияющим в том числе на работодателей и тех работников, которые не вступают в профсоюзы. Но вся их деятельность оказывает лишь незначительное влияние на политику правительства и британскую модель капитализма, и неизвестно, приведёт ли это к увеличению числа членов профсоюзов и росту общественного доверия.
1) Waddington J. United Kingdom: recovering from the neoliberal assault? // Trade unions in Europe: facing challenges and searching for solutions / eds. J. Waddington, R. Hoffmann. Brussels: ETUI. 2000. P. 575-626. 2) DBIS 2015. 3) Lewis G. Trade union membership increases in private sector // People Management. 2014. 30 May. URL: http://www.cipd.co.uk/ pmpeoplemanagement/b/weblog/archive/2014/ 05/30/.aspx . 4) Blanchflower D. G., Biyson A. Trade union decline and the economics of the workplace // The evolution of the modem workplace eds. W. Brown, A. Biyson. J. Forth. K. Whitfield. Cambridge : Cambridge Univ. Press, 2009. P. 48-73. 5) Onaran Ц. State and the economy: a strategy for wage-led development / Greenwich Papers in Political Economy GPERC'24 / University of Greenwich. 2015. 6) Van Wanrooy В. et al. Employment relations in the shadow of recession: findings from the 2011 workplace employment relations study. Basingstoke : Palgrave Macmillan. 2013. P.59. 7) Ibid. P.81. 8) Emery L. Multi-employer bargaining in the UK: does it have a future? // Wage bargaining under the new European Economic Governance / eds. G. Van Gyes. T. Schulten. Brussels : ETUI. 2015. P. 221-258. 9) Van Wanrooy В. et al. Op. cit. P. 83. 10) How much do you trust the following to tell the truth? // YouGov: What the World Thinks. 2013. Oct. URL: http://cdn.yougov.com/cumulus_ uploads/docimient/x00zdulsm5/YG-trackers-Trust-October2013.pdf. 11) Working for the state: employment relations in the public services eds. S. Corby. G. Symon. Basingstoke : Palgrave Macmillan. 2011. 12) Mcllroy J. Ten years of New Labour: workplace learning, social partnership and union revitalization in Britain // British Journal of Industrial Relations. 2008. № 46 (2). P 283-313. 13) Heery E., Kelly J., Wadditigton J. Union revitalization in Britain // European Journal of Industrial Relations. 2013. № 9 (1). R 79-97. 14) Moore S., McKay S., Veale S. Statutory regulation and employment relations: the impact of statutory trade union recognition. Basingstoke : Palgrave Macmillan. 2013 15) Simms M., Holgate J., Heeiy E. Union voices: tactics and tensions in UK organizing. Ithaca : ILR Press. 2012. 16) Gall G. Sex worker union organising: an international study. Basingstoke : Palgrave Macmillan. 2006. 17) Holgate J. Organizing migrant workers: a case study of working conditions and unionization in a London sandwich factory // Work. Employment and Society. 2005. № 19 (3). P. 463-4S0. 18) Simms M. Managed activism: two union organising campaigns in the not-for-profit sector//Industrial Relations Journal. 2007. № 38 (2). P. 119-135. 19) Heety E. et al. Union organizing in Britain: a survey of policy and practice // International Journal of Human Resource Management. 2000. № 11 (5). R 986-1007. 20) Ewing K. D. The function of trade unions // Industrial Law Journal. 2005. № 34 (1). P. 1-22. 21) Wdddington J., Kerr A. Joining UNISON: does the reform of a union organising strategy change how members perceive their recruitment? / Industrial Relations Journal. 2015. № 46 (3). P. 187-207. 22) Deakin S., Koukiadaki A. Governance processes, labourmanagement partnership and employee voice in the construction of Heathrow terminal 5 // Industrial Law Journal. 2009. № 38 (4). P. 365-389. 23) Kelly J. Social partnership agreements in Britain: labor cooperation and compliance // Industrial Relations. 2004. № 43 (1). P 267-292. 24) Guest D. E., Peccei R. Partnership at work: mutuality and the balance of advantage // British Journal of Industrial Relations. 2001. № 39 (2). P. 207-236. 25) Martinez Lucio M., Stuart M. Assessing the principles of partnership: workplace trade union representatives' attitudes and experiences // Employee Relations. 2002. № 24 (3). P. 305-320. 26) Ibid. 27) Wallis E., Stuart M., Greenwood I. “Learners of the workplace unite!”: an empirical examination of the UK trade union learning representative initiative // Work. Employment and Society. 2005. № 19 (2). P. 283-304. 28) Darlington R. Union militancy and left-wing leadership on London underground // Industrial Relations Journal. 2001. № 32 (1). P. 2-21. 29) HodderA. Organising young workers in the Public and Commercial Services union II Industrial Relations Journal. 2014. № 45 (2). P. 153-168. 30) Pearson R., Anitha S., McDowell L. Striking issues: from labour process to industrial dispute at Grunwick and Gate Gourmet // Industrial Relations Journal. 2010. № 41 (5). P. 408^128. 31) Barnard C. “British jobs for British workers'': the Lindsey Oil Refinery dispute and the future of local Labour clauses in an integrated EU market // Industrial Law Journal. 2009. № 38 (3). P. 245-277. 32) Taylor P, Moore S. Cabin crew collectivism: labour process and the roots of mobilization //Work, Employment and Society. 2014. № 29 (1). P. 79-98. 33) Seifert R., Sibley I. It’s politics, stupid: the 2002-2004 UK firefighters dispute // British Journal of Industrial Relations. 2011. № 49 (s2). P. 332-352. 34) Районы Лондона. 35) Symort G., Crawshaw J. Urban labour, voice and legitimacy: economic development and the emergence of community unionism // Industrial Relations Journal. 2009. № 40 (2). P. 140-155. 36) Abbott B. The emergence of a new industrial relations actor: the role of the citizens Advice Bureaux? // Industrial Relations Journal. 1998. № 29 (4). P. 257-269. 37) Tapia M. Marching to different tunes: commitment and culture as mobilizing mechanisms of trade unions and community organizations // British Journal of Industrial Relations. 2013. №51 (4). P.666-688 38) Umney C. Finishing what Thatcher started // Jacobin. 2015. 13 Oct. URL: https://www. jacobinniag.com/2015/10/corbynlabour-coiiservatives-tube-stiike. 39) Coderre-La Paline G., Greer I. Dependence on a hostile state: UK trade unions before and after Brexit // Rough waters: European trade unions in a time of crises. Brussels, 2018. P. 276-277. 40) TUC survey results //YouGov. 2015. Sept. URL: http://bit.ly/2nw09Ps. 41) Morris N. Trade Union Bill: Government defeated over plans to force union members to opt m to paying political levy // The Independent. 2016. 16 Mar. URL: http://www.inde-pendent.co.uk news/ukpohtics/trade-union-bill-govemnient-defeated-over-plaus-toforce-imion-members-toopt-iii-to-paying-political-a6935246.html. 42) WintourP. Jeremy Corbyu’s late nomination shakes up Labour leadership contest // The Guardian. 2015. 15 June. URL: http://www.tkeguardian.com/politics/2015/jun/15/labourleadership-contest-jeremy-corbyn. 43) Mason R. If Jeremy Corbyn wins leadership Labour faces ‘annihilation’, says Tony Blair // The Guardian. 2015. 13 Aug. URL: http://www.theguardian.coni/pohtics/2015/aug/12/tony-blairlabourfaces-anniliilation-if-jeremy-corbyn-wins-leadership . 44) Coderre-LaPalme G., Greer I. Op. cit. R 277. 45) McSmith A. They cheered, but unions have then doubts about Jeremy Corbyn // The Independent. 2015. 15 Sept. URL: http://www.mdependent.co.uk/voices/coimnent/theychee-red-butunions-have-their-doubts-about-jereniy-corbyn-10502810.html. 46) Umney C. Managerial and mobilizing internationalism in the British docks and seafaring sector // European Journal of Industrial Relations. 2012. № 18 (1). P. 71-87.
(Продолжение следует )
Читайте также:
|
|||
