АССОЦИАЦИЯ МАРКСИСТСКИХ[ ОБЪЕДИНЕНИЙ
РОССИЙСКАЯ ПАРТИЯ КОММУНИСТОВ

Коммунист Ленинграда № 6/2017 (119)

Большевики приходят к власти

Октябрьское восстание.  Хотя решение ЦК партии большевиков от 10 октября о принятии курса на вооруженное восстание был секретным, оно фактически сразу же стало известным всем. Главным источником информации послужило закрытое письмо, которое 11 октября направили Л. Каменев и Г. Зиновьев Петроградскому, Московскому, Московскому областному, Финляндскому областному комитетам РСДРП, большевистской фракции ЦИК, Петроградскому Исполнительному комитету Советов р. и с. д., большевистской фракции съезда Советов Северной области. В письме они выражали несогласие с решением ЦК большевиков: «Мы глубочайше убеждены, что объявлять сейчас вооруженное восстание — значит ставить на карту не только судьбу нашей партии, но и судьбу русской и международной революции»[1]. Уже из этой фразы было ясно, какое решение принял ЦК.  Актив партии большевиков обсуждал это письмо, и в силу давних личных связей между многими социал-демократами из различных фракций ранее единой РСДРП, информация о спорах в среде большевиков быстро стала достоянием широкой общественности. Однако вопрос о сроке восстания оставался неясным.

Не прояснило его и расширенное заседание ЦК от 16 октября, которое проходило с участием большевиков-членов ПК, Военной организации, Петросовета, про­фсоюзов, фабрично-заводских комитетов, Петро­градского окружного комитета и железнодорожников. Оно выявило сильное расхождение мнений по вопросу о целесообразности выступления до съезда Советов и готовности рабочих и солдат столицы поддержать такое выступление. Характерны такие оценки ситуации, прозвучавшие на этом заседании:

Бокий от ПК сообщил о противоречивом настроении в городских районах столицы и окрестностях и, в частности, отметил: «В Кронштадте настроение пало, и в боевом смысле тамошний гарнизон никуда не годится».

Крыленко от Военного бюро сообщает, что у них «резкое расхождение в оценке настроения …для выступления нужно, чтобы что-нибудь их решительно задело, а именно: вывод войск. Бюро полагает, что настроение падает. Большая часть бюро полагает, что не нужно заострять вопроса практически, но меньшинство думает, что можно взять на себя инициативу»

Володарский от Петроградского Совета: «Общее впечатление, что на улицу никто не рвется, но по призыву Со­вета все явятся».

Шмидт от профессиональных союзов: «Настроение таково, что активных выступлений ожидать не прихо­дится».

Шляпников: «в союзе металлистов влияние большевиков преобладает, но большевист­ское выступление не является популярным; слухи об этом вызвали даже панику».

Шотман: «на городской конференции и в ПК, и в Военке настроение было гораздо более пессимистично … мы не можем выступать, но должны готовиться».

Милютин отметил, что выступление большевиков может быть только реакцией на действия контрреволюции: «Низложить, арестовать в ближайшие дни власть мы не можем. Встает другая перспектива: вооруженное столкновение; … оно нарастает, возможность его приближается. И к этому столкновению мы должны быть готовы».

Крыленко от бюро Военки: «Наша задача — поддержать восстание вооруженной силой, если бы оно где-нибудь вспыхнуло».

Сталин: «День восстания должен быть целесообразен. Только так надо понимать резолюцию».

Иоффе: «резолюцию нельзя понимать, как приказ выступать, это есть отказ от тактики удержания от выступления и признание возможности и обязательности восста­ний при первом подходящем случае»

Иными словами, преобладало настроение: для восстания нужен весомый повод. С такой трактовкой соглашался и Зиновьев: «Если восстание ставится как перспектива, то возражать нельзя, но если это — приказ на завтра или послезавтра, то это — авантюра». Учитывая это настроение, Ленин и на этом заседании не предлагал точно обозначить необходимость провести восстание до начала работы II  Всероссийского съезда Советов. Принятая резолюция в принципе поддерживала решение от 10 октября и выражала «уверенность в том, что ЦК и Совет своевременно укажут благоприятный  момент и целесообразные способы наступления». [2]

 Газета «Новая жизнь» 18 октября опубликовала заметку «Ю. Каменев о выступлении». В ней Каменев сообщал, что вместе с Зиновьевым они обратились к крупнейшим организациям партии большевиков с письмом, в котором «решительно высказались против того, чтобы партия наша брала на себя инициативу каких-либо вооруженных выступлений в ближайшие дни».  Каменев подчеркивал, что ему «не известны какие-либо решения нашей партии, заключающие в себе назначение на тот или другой день какого-либо выступления. Подобных решений партии не существует». Каменев не лукавил по той простой причине, что, как было показано, резолюции ЦК, принятые 10 и 16 октября, не содержали конкретного строка. В них прямо не говорилось и о том, что восстание будет проведено до II Всероссийского съезда Советов, хотя именно этого требовал В.И. Ленин. Ленин резко критиковал Каменева и Зиновьева за эту заметку, назвал их «штрейкбрехерами» и предлагал исключить из партии. Однако большинство членов ЦК понимало, что никакого секрета Каменев в своей заметке не выдавал, так как из нее следовало только то, что было всем известно: большевики обсуждают вопрос о восстании, и в их среде нет единого мнения.

Буржуазные газеты говорили о восстании как о решенном деле и описывали, как именно его проведут большевики, какие пункты они захватят, по каким маршрутам будут двигаться их силы. Лидеры мелкобуржуазных партий требовали от большевиков-членов ВЦИК прямого ответа на вопрос, будет ли восстание и когда.  На эти требования 18 октября ответил Л.Троцкий как председатель Петросовета: «революционный парламент пролетариата и революционного гарнизона не может иметь решений, которые не были бы известны рабочим и солдатам. Мы ничего не скрываем. Я заявляю от имени Совета: никаких вооруженных выступлений нами не было назначено. Но если бы по ходу вещей Совет был принужден назначить выступление — рабочие и солдаты, как один человек, выступили бы по его зову» [3]. Отметим, что Петросовет действительно не принимал решения о проведении восстания.

На вопрос о планах большевиков отвечал и Сталин, который в кругах ВЦИК считался «умеренным» большевиком, близким к Каменеву. В газете «Рабочий путь» (под этим именем тогда выходила «Правда») Сталин писал: «Большевики дали клич: : быть готовым! Вызван он обострением положения и мобилизацией сил контрреволюции, которая хочет напасть на революцию, которая пытается обезглавить революцию, сдав столицу Вильгельму, которая намерена обескровить столицу, выводя из нее революционную армию». Далее Сталин, критикуя соглашателей, говорил о том, что «мы постараемся, чтобы они, эти герои штрейхбрехерства, ответили перед съездом, который вчера еще пытались они сорвать, но который сегодня вынуждены они созвать, отступая перед напором Советов» [4].  Иными словами, Сталин говорил о том, что большевики выступят в ответ на выступление контрреволюции. А ссылка на съезд Советов вела к выводу о том, что большевики рассчитывают решить вопрос о власти на съезде.

К такому выводу подталкивала вся имевшаяся информация, и он казался вполне логичным: большевики возьмут власть при опоре на большинство, которое рассчитывали получить на II  Всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских депутатов. Лидеры эсеро-меньшевистского большинства во ВЦИК, стремясь лучше подготовиться к такому повороту событий, перенесли открытие съезда с 20 на 25 октября.

Еще ранее Временное правительство заявило об угрозе захвата Петрограда германскими войсками и своем намерении переехать в Москву. Заявление стало поводом для создания при Петросовете Военно-революционного комитета (ВРК). ВРК был создан 20 октября на многопартийной основе при активном участии левых эсеров и взял на себя организацию обороны города. Разослав комиссаров в полки и «в особо важные пункты столицы и ее окрестностей», ВРК фактически поставил их под свой контроль[5].

ВРК готовил рабочих и солдат к восстанию, но при этом большинство членов ВРК и Военной Организации понимали, что без очевидного повода начинать восстание нельзя. Об этом говорила и позиция частей столичного гарнизона. 18 октября в Смольном состоялось закрытое собрание представителей полковых и ротных комитетов Петроградского гарнизона, созванное по инициативе Военного отдела Петросовета. Присутствовали представители почти всех воинских частей, расположенных в Петрограде и окрестностях. Большинство выступавших заявляли о недоверии Временному правительству и готовности подчиниться решениям Петросовета, однако исходили из того, что выступление должно быть ответом на действия контрреволюции. Многие говорили о готовности выступить по решению II съезда Советов, но были и те, кто в принципе отказывались выступать [6].

Неожиданно в канун открытия II съезда Советов Керенский создал повод и стимул для восстания. Понимая, что на съезде большевики могут повести за собой большинство делегатов, он решил их упредить и утром 24 октября отдал приказ об аресте комиссаров ВРК и закрытии типографии, где большевики печатали свои газеты. Затем Керенский в 11 часов выступил в Предпарламенте и заявил, что он без колебаний прибегнет к военной силе против большевиков. Это означало, что даже если II Съезд Советов примет резолюцию о переходе власти в руки Советов и сформирует советское правительство, Керенский власти не отдаст. Теперь он опирался на Предпарламент, а не на Советы. Керенский направил в Ставку очередное требование прислать надежные части с фронта. Ставка отдала приказы об отправке в Петроград 44-й пехотной дивизии с двумя батареями, 5-й Кавказской казачьей дивизии с артиллерией, 43-го, 13-го и 15-го Донских полков с артиллерией, и несколько самокатных батальонов. Днем юнкера захватили ряд мостов, ведущих в центр города, и прекратили по ним движение.

Шаги Керенского побудили большевиков привести в боеготовность верные воинские части и Красную гвардию. Уже утром была освобождена типография, к мостам со стороны рабочих районов выдвинуты отряды красногвардейцев.  В тоже время я ВРК вел переговоры со штабом Петроградского  военного округа по вопросу о роли и функциях комиссаров, направленных в воинские части.

Вечером 24 октября состоялось экстренное заседание Петросовета, на котором Л.Троцкий так обрисовал ситуацию: «Вся власть Советам — это наш лозунг. В ближайшую эпоху, эпоху заседаний Всероссийского Съезда Советов, лозунг этот должен получить осуществление. Приведет ли это к восстанию или выступлению, это зависит не только и не столько от Советов, сколько от тех, которые вопреки единодушной воле народа держат в своих руках государственную власть. ВРК возник не как орган восстания, а на почве самозащиты революции»[7]. Газета «Известия» передает и такие слова Троцкого, сказанные на этом заседании: «…вооруженный конфликт сегодня или завтра не входит в наши планы - у порога Всероссийского Съезда Советов. Мы считаем, что Всероссийский Съезд Советов проведет наш лозунг с большей силой и авторитетом. Но если правительство захочет использовать тот срок, который остается ему жить - 24, 48, 72 часа, и выступить против нас, то мы ответим контрнаступлением, ударом на удар, сталью на железо»[8].

Слова Троцкого, связывавшего вопрос о власти с решением съезда Советов, не были просто дипломатическим маневром: весь день ЦК большевиков придерживался оборонительной тактики, несмотря на письма и записки Ленина с требованием немедленно взять власть. Последнее ленинское письмо гласило: «Я пишу эти строки вечером 24-го, положение донельзя критическое. Яснее ясного, что теперь, уже поистине, промедление в восстании смерти подобно. Изо всех сил убеждаю товарищей, что теперь все висит на волоске, что на очереди стоят вопросы, которые не совещаниями решаются, не съездами (хотя бы даже съездами Советов), а исключительно народами, массой, борьбой вооруженных масс. …Нельзя ждать! Можно потерять все!». Эти строки были адресованы уже низовому активу партии, и прежде всего Выборгскому райкому с тем, чтобы низы оказали давление на колеблющийся ЦК[9].

Не дожидаясь ответа, Ленин в ночь на 25 октября прибыл в Смольный и потребовал наступательных действий. Решительность Ленина преодолела колебания членов ЦК. К утру 25 октября отряды ВРК уже контролировали город. Утром Ленин от имени ВРК написал воззвание «К гражданам России», в котором говорилось: «Временное правительство низложено. Государственная власть перешла в руки орга­на Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов — Военно-революционного комитета, стоящего во главе петроградского пролетариата и гарнизона» [10].

К вечеру отряды ы ВРК окружили Зимний дворец. В 21.40 прогремел холостой выстрел с крейсера «Аврора». Но он не стал сигналом к штурму. И до, и после выстрела В. А. Антонов-Овсеенко и другие руководители отрядов ВРК вели переговоры с отрядами войск, стянутых на охрану Зимнего дворца, побуждая их не защищать Временное правительство. Никто не хотел убивать и умирать. Переговоры имели успех. Удалось уговорить покинуть свои позиции женский ударный батальон, юнкеров Михайловского артиллерийского училища, добиться заявления о нейтралитете со стороны казаков, расположенных в здании Эрмитажа, и т. п. Только тогда, когда число защитников дворца сократилось с нескольких тысяч до нескольких сотен, отряды ВРК практически бескровно заняли дворец и произвели арест министров Временного правительства. Ни один из защитников Зимнего не был убит. Войска ВРК потеряли 6 человек убитыми. Около 50 человек были ранены в ночной перестрелке на Дворцовой площади.

Рано утром 26 октября ВРК Петросовета разослал по всей стране телеграмму: «В Петрограде власть в руках Военно-Революц. Комитета Петр. Сов. Р. и С. Д. Единодушно восставшие солдаты и рабочие победили без всякого кровопролития. Правительство Керенского низложено. Комитет обращается с призывом к фронту и тылу не поддаваться провокации и поддерживать Петроградский Совет и новую революционную власть, которая немедленно предложит справедливый мир, передаст землю крестьянам, созовет Учредительное Собрание. Власть на местах переходит в руки Советов Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов» [11].

Бескровный успех Октябрьского вооруженного восстания стал возможным потому, что все войска, заранее вызванные с фронта для того, чтобы защищать Временное правительство, в столицу не прибыли. Вот несколько примеров, которые показывают реальную ситуацию. 25 октября генерал Н.Н. . Духонин, начштаба главковерха Русской Армии, которым в то время являлся А.Ф. Керенский, сообщил из Ставки своему начальнику о том, что вызванные с ближайшего к столице Северного фронта 13-й и 15-й Донские казачьи полки из Ревеля «не могли быть отправлены к Петрограду, так как большевики угрозой воспретили подачу подвижного состава. Полки же эти по неизвестным мне причинам не проявили решимости добиться выхода хотя бы до ближайшей станции для погрузки вне района Ревеля». Иными словами казачьи полки, получив приказ и не дождавшись вагонов на вокзале Ревеля, отказались выйти за пределы Ревеля для того, чтобы произвести погрузку в эшелоны на ближайшей станции. Командир 5-ой Кавказской казачьей дивизии в этот же день доложил Керенскому более кратко, не вдаваясь в детали: «По сложившимся обстоятельствам отправка Кавказской дивизии в Петроград не может быть выполнена».  Ни Северный, ни Западный фронты, наиболее близко расположенные к столице, войск не прислали. Отдельные батальоны самокатчиков были отправлены с Юго-Западного фронта, но добравшись до Красного села и узнав, что их послали на разгон Всероссийского съезда Советов, они устроили митинг, на котором единогласно высказались за переход власти в руки Советов и немедленное принятие декретов о земле и мире. 

Второй Всероссийский съезд Советов. II съезд Советов рабочих и солдатских депутатов был созван с большим опозданием по вине эсеро-меньшевистских лидеров ВЦИК, избранного на I Всероссийском съезде Советов. По решению первого съезда второй съезд должен был собраться в середине сентября. Однако уже в начале сентября лидеры ВЦИК, понимая, что после разгрома корниловщины, II съезд Советов обязательно примет решение о переходе власти в руки Советов, решил вместо съезда Советов собрать Всероссийское демократическое совещание, в котором Советы становились лишь одной из демократических организаций наряду с профсоюзам, фабзавкомами, местными думами, союзами кооператоров, учительским союзом и т.п. Как было показано в первой статье, такой состав Демократического совещания выполнил поставленную задачу: он не принял решение о переходе власти в руки Советов и создал Предпарламент, который оттеснил Советы на второй план. После совещания большевикам с большим трудом удалось заставить меньшевиков и эсеров созвать II Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов.

Съезд открылся в 22 часа 50 минут 25 октября. По поручению старого состава ВЦИК его открыл Ф. Дан, который, указав «на трудность положения», отказался делать отчетный доклад о работе ВЦИК и предложил избрать президиум съезда пропорционально численности делегатов. По предварительному подсчету в зале находилось 513 полномочных делегатов, заявивших о своей партийной принадлежности. Исходя из этого числа, съезд на основе пропорционального представительства партий избрал президиум: 14 большевиков, 7 эсеров, 3 меньшевика-оборонца, 1 интернационалист[12]. Эсеры и меньшевики отказываются от участия в работе президиума. Председателем президиума был избран Л. Каменев. Съезд утвердил порядок дня: 1) вопрос о власти, 2) о войне и 3) об Учредительном Собрании.

Меньшевики-интернационалисты внесли предложение «разрешить мирным путем создавшийся кризис», которое принимается единогласно. Однако после этого правые эсеры и меньшевики выступают с рядом нападок на большевиков. Получив известия о начале штурма Зимнего дворца, противники большевиков обвиняли их в восстании до решения съезда. На эти обвинения ответил Троцкий: «Открыто, перед лицом всего народа подняли мы знамя восстания. Политическая формула этого восстания - вся власть Советам м через Съезд Советов. Нам говорят: вы не подождали Съезда. Нет, мы-то стали бы его ждать, но Керенский не хотел ждать: контрреволюционеры не дремали. Мы, как партия, своей задачей считали создание реальной возможности для Съезда Советов взять власть в свои руки. Если бы Съезд оказался окруженным юнкерами, каким путем он мог бы взять власть в свои руки? Для того, чтобы эту задачу осуществить, нужна была партия, которая исторгла бы власть из рук контрреволюционеров и сказала бы вам: "Вот власть - и вы обязаны ее взять"[13].

Вожди умеренных социалистов, убедившись в том, что большинство депутатов их не поддерживают, демонстративно покинули Съезд. К этому моменту по данным бюро партийных фракций в работе съезда участвовали 649 делегатов, заявивших о своей партийной принадлежности: из них 390 большевиков, 160 эсеров (левых, центра и правых), 72 меньшевика, 14 объединённых с.--д.-интернационалистов, 6 меньшевиков-интернационалистов, 7 украинских социалистов[14].

Своим уходом лидеры эсеров и меньшевиков стремились подорвать легитимность съезда, понимая, что при таком раскладе сил создание советского правительства становилось неминуемым, и большевики будут играть в нем важную, если не главную роль. Однако большинство делегатов остались в зале. Ушло со съезда не более 50 человек, многие из которых вернулись, выступали, голосовали, вновь заявляли об уходе и при этом оставались в зале.

 В ходе работы съезда его состав пополнялся новыми делегатами. Фракция большевиков возросла до 472 человек вместе с сочувствующими. Из единой фракции эсеров выделилась левоэсеровская фракция, к которой примкнула часть правых эсеров и эсеров центра (всего 179 чел.), группа объединённых с.-д.- интернационалистов возросла до 35 чел., а украинских социалистов — до 21 делегата. Всего по пофамильным подсчетам историка А.С. Покровского на съезде в разное время присутствовали 1033 делегата [15]. Однако нет возможности установить, какими полномочиями они обладали. Известно, что на съезд прибыло большое число представителей крестьянских Советов, и съезд постановил «предоставить решающие голоса представителям местных крестьянских Советов, соблюдая при этом прежнюю норму представительства — 1 делегат на 25000 человек» [16].

Успех бескровного восстания воодушевил большинство делегатов съезда, приехавших с фронта и из провинции, и показал роль большевиков как подлинных руководителей рабочих и солдат Петрограда. После перерыва на вечернем заседании 26 октября съезд принял оглашенные Лениным декреты о мире (единогласно) и земле (1 – против, 8 – воздержались).

Декрет о мире предлагал воюющим сторонам немедленно заключить перемирие и начать переговоры об установлении мира без аннексий и контрибуций. Важно отметить, что за декрет о мире голосовали и левые эсеры, и объединенные социал-демократы-интернационалисты, а также представители социал-демократии Украины, Польши, Латвии и Литвы.

Декрет о земле повторял Сводный наказ, составленный эсерами на основе 242 крестьянских наказов, и предусматривал отмену частной собственности на землю, безвозмездную передачу всех земель в распоряжение крестьянских комитетов для распределения между теми, кто обрабатывает землю своим трудом.

Съезд сформировал правительство – Совет Народных комиссаров, которое возглавил Ленин. СНК был однопартийным, поскольку левые эсеры отклонили предложение большевиков занять посты наркомов (земледелия и продовольствия и др.)  Один из лидеров левых эсеров В.А. Карелин объяснил это так: «В оглашенном здесь списке членов нового правительства могло бы быть и несколько левых с.-р. Но если бы мы пошли на такую комбинацию, то мы этим углубили бы существующие в рядах революционной демократии разногласия. Но наша задача заключается в том, чтобы примирить все части демократии. … В этом посредничестве, в использовании всех средств для сближения большевиков с покинувшими Съезд партиями, левые с.-р. в настоящий момент видят свою главную задачу»[17].

Новый состав ВЦИК, избранный на съезде, был многопартийным: 62 большевика, 29 левых эсеров, 6 социал-демократов-интернационалистов, 3 украинских социалиста, 1 максималист.  В заключении Съезд постановил, что «состав Ц. И. К. может быть пополнен представителями крестьянских Советов, армейских организаций, а также представителями тех групп, которые ушли со Съезда [18]. В дальнейшим и СНК объявил о своей готовности расширить свой состав за счет партий, ушедших со съезда пропорционально численности их фракций, при условии принятия основных решений, принятых на съезде (декреты о земле и мире, о переходе власти в руки Советов, о формировании правительства, ответственного перед ВЦИК Советов).   

***

Формирование Советского правительства открыло новую эпоху в истории России. Отчаянная смелость Ленина, взявшего в 1917 г. на себя ответственность за судьбы миллионов, питалась его убежденностью в том, что только переход к социализму обеспечит ускоренное развития России, ее быстрый экономический, социальный и культурный прогресс. Ленин был единственным политиком в России, который, опираясь на анализ особенностей эпохи империализма, осознавал сверхзадачу русской революцией в 1917 г. и четко сформулировал ее в знаменитом лозунге: «Догнать или погибнуть». Октябрь создал инструмент для решения этой сверхзадачи. Другого инструмента не было.

Это доказала история всего ХХ века, равно как и события наших дней.

Читайте также:

• Путь к Октябрю: Ленин и ЦК летом - осенью 1917 года
• Большевики приходят к власти
• Донское казачество в огне гражданской войны