АССОЦИАЦИЯ МАРКСИСТСКОГО ОБЩЕСТВОВЕДЕНИЯ
РОССИЙСКАЯ ПАРТИЯ КОММУНИСТОВ

Коммунист Ленинграда № 6/2024 (162)

Внимание: говорит Фидель.
Ф. Кастро как революционный мыслитель
 

В историю XX века, мирового революционного движения Ф. Кастро вошел как героический партизан, несокрушимый лидер маленькой социалистической страны, бросившей вызов империалистическому гегемону; человек необычайно яркий во всех отношениях, с потрясающей харизмой. Нередко «кастроизм» интерпретируется как «поддержка революционно-освободительного движения по всему миру».[1] Определенная истина в таком подходе, безусловно, присутствует. Гальванизация идей мировой революции с акцентом на страны Латинской Америки и Африки, придание этой революции специфической формы герильи – заслуга Кастро. Ф. Кастро был одним из основоположников революционной, социалистической герильи. Причем в отличие от других партизанских лидеров ему удалось осуществить победоносную герилью.

Но сводить идеи Фиделя Кастро исключительно к партизанской борьбе ни в коей мере нельзя. Кастро можно отнести не только к революционным политическим деятелям, но и к оригинальным марксистским мыслителям. В научной литературе не акцентируется внимание и тем более недостаточно исследуется то новое, что Ф. Кастро внес в теорию марксизма; чем он обогатил марксистско-ленинское учение. Цель настоящей работы – выделить базовые принципы теоретических построений Фиделя Кастро; проанализировать, в каких аспектах он актуализировал на современном этапе и обогатил марксизм.

Гуманизм революции

Если для основоположников марксизма гуманизм – это цель несколько отдаленного будущего; следствие перехода, главным образом, даже не к социализму, а к коммунизму, то есть следствие преобразования всей суммы существующих общественно-экономических отношений, то для Ф. Кастро гуманизм имманентно пронизывает отношения настоящего, период строительства социализма, перехода к новому строю. Он является непременной составляющей революционных, социалистических преобразований.

Фидель был глубоко убежден, что вне определенной морали – морали настоящего строителя коммунизма – процесс социалистического созидания будет куцым, деформированным, не формирующим нового человека. Подлинная цель марксизма заключается не в создании управляемого сверху, обезличенного «социализма», а в максимальном раскрытии всех человеческих способностей и возможностей; раскрытии в человеке человека; формировании общества по-настоящему свободных людей.

«Предположи теперь человека как человека, - писал К. Маркс в «Экономическо-философских рукописях 1844 года», - и его отношение к миру как человеческое отношение; в таком случае ты сможешь любовь обменивать только на любовь, доверие только на доверие и т.д. Если ты хочешь наслаждаться искусством, то ты должен быть художественно образованным человеком. Если ты хочешь оказывать влияние на других людей, то ты должен быть человеком, действительно стимулирующим и двигающим вперед других людей».[2]

«Мы верим в человека, в человеческую сущность, в его способность овладеть этикой, верим в его сознание и способность пойти на большие жертвы, - неоднократно подчеркивал Фидель. - <…> Мы считаем себя счастливчиками, поскольку осознали, что ненависть и предубеждения не могут служить политическим оружием… и мы на опыте доказали, что применение принципов является лучшим возможным политическим оружием».[3]

Кастро проводит связь между  убеждениями человека и его нравственными качествами. «Политические идеи ничего не стоят, если у человека нет благородных и бескорыстных чувств. В свою очередь, благородные чувства людей ничего не стоят, если не опираются на правильные и справедливые идеи».[4] Можно заметить, как Ф. Кастро четко расставляет акценты. Мораль – это один из ключевых вопросов революционной практики, но абстрактная мораль, абстрактный гуманизм вне четко сформулированных социальных идей – это, в лучшем случае, филантропство, толстовство; а в худшем – пошлое ханжество или религиозный фанатизм.

Даже в самые трагические, жестокие периоды Фидель неукоснительно придерживался нравственных принципов. Вот как он описывал партизанскую борьбу на Кубе. «Нельзя убивать беззащитных, надо сражаться с  настоящим противником. <…> Нас уважали, потому что знали, что мы никогда не нанесем вреда пленным. <…> … Я не помню, чтобы хоть один мирный житель погиб (от действий партизан – С.Ч.) <…> С помощью террора нельзя выиграть ни одну войну. <…> Вы думаете, что, если бы мы убивали невинных людей, мы смогли бы победить на Кубе? <…> За время войны в сражениях мы взяли в плен тысячи человек… и обращались с ними безупречно. <…> …Спросите у кого угодно в мире, был ли хоть один военнопленный расстрелян там, где находились наши войска, там, где гибли наши товарищи… <…> Мести нет места в сердце революционера. Он обязан бороться со всей возможной стойкостью, но не может при этом руководствоваться ненавистью».[5]

Знамя интернационализма

Ф. Кастро в отличие от многих других лидеров социалистических стран (Сталина, Мао Цзэдуна, Ким Ир Сена, Гомулки, Чаушеску и проч.) был напрочь лишен малейшего духа шовинизма; даже ничтожных уступок национализму; соблазна разыграть «национальную карту» в тех или иных политических комбинациях. Любой «дозированный» национализм «во благо» социализма на самом деле всегда и везде действует во вред социализму, отворачивает от него народ, является пятном на его репутации, подрывает социализм изнутри. «…Куба – страна, в которой радушнее всего в мире принимают американских граждан; здесь нет предубеждений, нет комплексов; из комплексов рождаются ненависть и презрение. <…> Кубинский народ не воспитан в духе шовинизма, в духе фанатизма. Наш народ воспитан в духе справедливых идей… Революция держится именно на этих идеях».[6]

Кастро ясно осознавал, что концепция социализма – это интернациональная концепция. А любой национализм, любая национальная ограниченность приглушают, урезают международное сотрудничество стран социализма, их помощь революционным движениям по всему миру, бескорыстный характер этого сотрудничества и этой помощи. «Социалистический» национализм ставит национальные задачи своей страны выше интернациональных; слабо увязывает одно с другим, что, в конечном итоге, работает на капитализм.

Интернационализм для команданте как для марксиста мыслился не только в глубокой неприязни любого шовинизма, любого выпячивания «национальной исключительности», но и в нацеленности на мировой характер революционных начинаний, глобальность социализма как системы. Ф. Кастро понимал, что сотрудничество социалистических государств, помощь более развитых стран другим – это не просто следование определенной этике, а необходимое условие победы социализма и коммунизма в том числе в самих передовых социалистических странах. Ибо в силу  давления мирового империализма социализм как победивший первый этап коммунизма возможен исключительно в мировом масштабе.

«…Надо еще разобраться, - подчеркивал Фидель Кастро, - возможно ли это в мире, разделенном на страны индустриально развитые и слаборазвитые, страны с высокой и страны с очень низкой производительностью труда – может ли кто-либо, какая-либо нация задаваться целью строительства коммунизма в одной стране без того, чтобы в начале производительные силы и техника получили развитие в остальных слабо развитых странах мира…».[7]

Кастро не отрицал возможность построения социализма  в одной стране, но он прекрасно понимал, что это будет несовершенный социализм. Социализм, не реализовавший полностью свое предназначение, свою природу; ограниченный как капиталистическим окружением, давлением, так и внутренними противоречиями. По сути, это будет незавершенный, деформированный социализм, который не сможет достичь своей высшей стадии. «Мы… - замечал Фидель, - тем менее скоро придем к тому, что можно назвать высшими ступенями коммунистического образа жизни, чем больше остальной мир задержится в этом движении».[8]

История XX века с абсолютизированием теории  построения «социализма в одной стране», выдвижением многочисленных концепций «особого пути к социализму», «особого социалистического развития» и даже военных конфликтов между социалистическими странами со всей отчетливостью продемонстрировала тупик отступления коммунистов от принципов интернациональной солидарности. «С шовинизмом не может быть подлинного интернационализма, а без интернационализма не может быть спасения для человечества».[9]

Именно в этом фокусе видел Фидель международное сотрудничество между странами социализма. «…СЭВ – это подтверждение интернационального характера социализма, провозглашенного Марксом и Энгельсом и доказанного на революционной практике Лениным, ощутившим с истинной гениальностью, как историческое продвижение социализма вперед обязательно обусловит растущую взаимосвязь и последующую интеграцию различных социалистических государств в содружество, которое, разрастаясь, будет все больше приближаться к той форме человеческого общества… где падут старые границы, навсегда исчезнут национальные противоречия и антагонизм между странами…».[10] Всем известна бескорыстная помощь Кубы странам Азии, Африки и Латинской Америки не только в становлении и защите социализма, но и в организации системы здравоохранения, образования, культуры.

Прививка от вождизма

Ф. Кастро был убежденным противником любого авторитаризма и диктаторства. «…У меня нет привычки  разговаривать в приказном тоне, я всегда стараюсь убедить в том, что следует делать. <…> Я в корне против догм. <…> Я по своему характеру не приемлю, все, что может показаться культом личности… на Кубе нет ни одной школы, больницы, ни одного завода или здания, которые носили бы мое имя. Нет скульптур, фактически нет моих портретов. <…> Я делаю все возможное, чтобы не появляться в печати или новостях. Я иду на это только в тех случаях, когда это абсолютно необходимо. <…> Мне не нравится, когда мое имя сопровождают звания и должности. К счастью, люди зовут меня Фиделем. <…> Я не принимаю единоличных решений. <…> Со временем власть и влияние, вместо того, чтобы постепенно превратить меня честолюбивого зазнайку, наоборот, делают меня с каждым днем все менее честолюбивым, менее самодовольным, менее самодостаточным. Это борьба против инстинктов».[11]

 Все это  Фидель не просто говорил, писал, провозглашал, а неуклонно придерживался на практике. Его почти невозможно было переспорить. Нередко он начинал дискуссию с тезисами, которые сам выдвигал. С первого же приезда в Советский Союз он резко возражал против пышных приемов, показухи, бюрократизма. Советская разведка еще на заре советско-кубинской дружбы отмечала, что Кастро органически не переносит любой неискренности и чопорности, считая их худшим видом буржуазного наследия и перерождения.[12]

 Как все это разительно отличалось от деятельности большинства лидеров социалистических стран с их помпезностью, претенциозностью, демагогией и закрытостью. Далеко не все социалистические и революционные руководители соответствовали высоким интеллектуально-нравственным критериям коммунистического лидера. Фидель позднее с горечью констатировал; «Я убежден, что судьба мира могла бы быть в этот момент весьма иной, если бы не ошибки, совершенные революционными лидерами, блиставшими своими талантами и заслугами».[13]

Ф. Кастро предвидел, к чему могут привести злоупотребления властью, и корректно высказывал свои опасения соратникам по социалистическому лагерю. «Власть нам не вскружила голову, мы не поддались искушению злоупотреблять властью…», - таковы лейтмотив и итог длительного руководства команданте на Кубе.[14]

 Фидель являлся убежденным сторонником подлинной социалистической демократии. «Мы обнаружили, что в борьбе против отрицательных фактов очень важна работа  органов печати. И мы стимулировали критический настрой. <…> Как я говорил, даже выдаются инструкции о том, что каждое неблагоприятной мнение всегда должно получить огласку. <…> Об этом мы думаем больше, чем обо всем другом: о наших недостатках, наших ошибках, нашем неравенстве, нашей несправедливости. Мы вовлечены в сражение против пороков… <…> …Те, кто боится свободного мышления, не воспитывают народ, не обогащают его, не стараются способствовать тому, чтобы он получал в максимальной степени культуру, глубокие исторические и политические знания, чтобы люди ценили вещи по их стоимости, приходили к собственным рассуждениям, но для этого у них должны быть необходимые исходные данные».[15]

Мысли Фиделя – это возврат к истокам марксизма, к ленинским постулатам о том, что «массам надо говорить правду. <…> Правде, как бы она горька не была, надо смотреть прямо в лицо».[16] Кастро никогда не прикрывал «сладенькой» ложью недостатки, противоречия и пороки социализма, а видел, понимал, вскрывал их и старался исправить. И это были не упущения нерадивых чиновников-бюрократов, отдельных несознательных граждан или козни врагов Революции, а именно недостатки социализма как противоречивой, переходной системы. Не понимая этого, закрывая на это глаза, успешно завершить социалистическое строительство попросту невозможно.

На Кубе никогда не было такой цензуры, как в СССР, не придавалось значение анкетным данным коммуниста  (имеются ли родственники за границей, сколько раз был женат и проч.). Никогда не было преследований по религиозному, расовому или национальному признаку, сексуальных меньшинств. Сущностью политики было систематическое воспитание культуры народа, не приемлющего любые фобии и предрассудки.

«Невежество – пособник зла. Знания должны стать главным союзником тех народов, которые стремятся, несмотря на обилие трагедий и сложностей, к настоящей свободе и построению лучшего мира. <…> Развейте и воспитайте целое общество – что мы и делаем – и увидите, что получится».[17] Культура, воспитание, знания. Фидель придавал им колоссальное значение в процессе строительства социализма. Фанатик в хорошем смысле этого слова книги, человек широко эрудированный и всесторонне развитый, он считал, что у настоящего революционера «с каждым днем знания, идеи, духовный мир … обогащаются».[18] Социализм для команданте Революции – это, в первую очередь, созидание нового человека; человека полноценного, гармоничного, все более разотчужденного, а значит, лишенного всевозможных рудиментов старого общества: ненависти, страха, лжи, лицемерия, подобострастности, властности.

Демократических принципов придерживался Ф. Кастро и в политической внутрипартийной борьбе. Во второй половине 1960-х годов на Кубе  сложилась группа просоветски настроенных коммунистов во главе с одним из лидеров «старой» Народно-социалистической партии А. Эскаланте. Они критиковали Кастро за «авантюризм» внутренней и внешней политики, неумение «прислушиваться» к советам и рекомендациям Кремля. Такая позиция вытекала из обострившихся советско-кубинских отношений в силу разного понимания перспектив мирового революционного процесса. В конце 1967-начале 1968 гг. на Кубе был дан ход так называемому делу микрофракции. Многие лидеры оппозиции были приговорены к немалым срокам тюремного заключения. Но к началу 1970-х годов большинство «фракционеров» было освобождено.[19]

Конечно,  демократическим такое решение назвать нельзя. И политические мотивы в нем, безусловно, преобладали. Пускай, оно было принято в условиях острого социально-политического кризиса в стране. Но такие действия напоминают скорее аресты левых оппозиционеров (меньшевиков, эсеров) при Ленине, чем борьбу с оппозицией при Сталине и его последователях в других странах. При этом Кастро не считал Эскаланте и его товарищей изменниками и врагами, не приклеивал к ним ярлыка «контрреволюционер». «Анибал Эскаланте был коммунистом много лет. И наше мнение о нем таково: он был подлинным коммунистом, честным коммунистом. Стал ли Анибал Эскаланте антикоммунистом? Нет. Превратился ли он в капиталиста? Нет. Стал ли он сторонником империализма. Предал ли он революцию и перешел в лагерь врага? Нет…».[20]

Аналогичного мнения придерживался Ф. Кастро и относительно легендарного генерала А. Очоа, расстрелянного в 1989г. за участие в наркоторговле. «Очоа не обладал широкими познаниями или культурой, но это смельчак с боевыми заслугами, и я не отрицаю ни  одного из его достоинств. В нас отозвалось болью то зло, которое он нам причинил».[21]

Команданте счастливо сочетал в себе, казалось бы, два противоположных качества: революционную ортодоксальность, высокую идейность и политическую гибкость. Он умел быстро менять тактику в связи с меняющимися обстоятельствами. В это заключалась его мудрость. Оставаясь на сугубо революционных позициях, исторический лидер Кубинской революции четко осознавал опасность, которую несут столкновения и расколы в международном коммунистическом движении. Борьба на международной арене между КПСС и КПК, постоянные расколы революционных сил в странах Латинской Америки стали одним из факторов неудачи континентальной герильи в Южной Америке.

В 1965г. в разгар советско-китайской «холодной войны» Кастро призывал СССР и КНР преодолеть разногласия и совместно выступить в защиту Вьетнама: «Все, что вносит раскол, плохо для народов и хорошо для империализма». Единство социалистических стран мыслилось как путь «не только к коммунистическому обществу, но и коммунистическому миру, в котором все нации имели бы равные права».[22]  

Фидель четко разделял принципиальные споры и разногласия по второстепенным, вторичным, тактическим вопросам; нередко связанные с амбициями тех или иных лидеров. И в спорах тактического характера необходимы компромиссы, чтобы не загубить большое общее дело. «Нам не раз приходилось идти на уступки. В определенных условиях, если идти напролом, не найти решения – необходимо действовать тактично».[23]

Являясь убежденным сторонником революционного переустройства в Латинской Америке, Кастро подходил к революционной борьбе трезво, не сгорая от революционно нетерпения, как Че Гевара и ряд других лидеров партизанской борьбы. Он осознавал, что для такой войны должны быть созданы определенные условия. «Я не хотел, чтобы он  (Че Гевара – С.Ч.) ехал в Боливию и организовывал небольшую группу, нужно было подождать, когда будет организован отряд. Мы в нашем случае пережили целую эпопею начального этапа партизанской войны».[24]

Фидель постоянно призывал к компромиссам, уступкам Че вовремя его конголезской и боливийской кампаний. Он поддержал мирные социалистические проекты С. Альенде в Чили, У. Чавеса в Венесуэле, Э. Моралеса в Боливии, Р Корреа в Эквадоре, хотя указывал на их определенные слабости и ошибки. Поддерживал дружественные отношения с прогрессивным лидером Панамы О. Торрихосом, которого при всем желании нельзя отнести к деятелям социалистического движения. Кастро сыграл немалую роль в объединении всех сальвадорских повстанцев во Фронт национального освобождения имени Ф. Марти; поддерживал партизан Колумбии, но явился инициатором переговоров между Революционными вооруженными силами Колумбии и правительством в новых исторических реалиях.

Революционер по натуре и убеждениям, Ф. Кастро имел хорошие отношения с подавляющим большинством лидеров социалистических стран и освободительных движений, многие из которых не отличались схожими идейными и личными качествами. В этом заключались его масштабность, планетарность как исторического деятеля – умение идти на компромиссы, не поступаясь главным; использовать эти компромиссы не для отступления, а для развития революции.

Лейтмотивом отношения Кастро к внутрипартийным спорам и разногласиям в социалистическом лагере могут быть слова, сказанные им в 1968г: «У нас с советскими товарищами существовали и существуют разногласия по некоторым вопросам мирового революционного процесса и отдельным международным проблемам. Однако наши расхождения можно сравнить со спорами между двумя братьями в одной семье, о они ни в коем случае не носят враждебного характера».[25] Характер его дискуссий с соратниками и оппонентами по партии и социалистическому содружеству базировался на ленинской мысли: «…Надо не видеть «интригу» или «противовес» в инакомыслящих или инакоподходящих к делу, а ценить самостоятельных людей».[26]

Фидель, органически не переносивший ложь, аналогичным образом выстаивал отношения с братскими партиями и на международной арене. Не уходя в политические амбиции и догматизм, не стремясь дистанцироваться от СССР и социалистического лагеря для усиления собственной власти и влияния в мире, обвиняя при этом Советский Союз во всех «смертных грехах», как это делали Мао Цзэдун, Э. Ходжа или  частично Ким Ир Сен, Кастро не проводил сервильный курс, политику всеобщего «одобрямса» по отношению к КПСС (как, к примеру, большинство лидеров восточноевропейских социалистических стран). Его возмущали попытки КПСС подменить сотрудничество на основе единства принципов стремлением к «безоговорочному согласию, саттелитству и лакейству» со стороны других коммунистических партий.[27]

Открыто высказывая свою точку зрения, не соглашаясь с определенными аспектами советской внутренней и внешней политики, Ф. Кастро при этом сохранял исключительно доброе, уважительное отношение к советским товарищам и понимал важную прогрессивную роль первого в мире социалистического государства.

Осознание коммунизма

Огромную научную и историческую ценность имеют установки Фиделя в  контексте его понимания социализма. Наряду с Э. Че Геварой[28] Ф. Кастро придавал решающее значение в революции, в построении нового общества сознанию, человеческому фактору. Такая позиция ни в коей мере не является волюнтаризмом и идеализмом. Она берет свое начало в ленинских установках. «Его (Ленина - С.Ч.) точка зрения не ограничивается использованием в интересах пролетариата «реального хода событий»; она значительно шире, ибо охватывает не только данное, но и «должное», т.е.  рассматривает историческое развитие общества в связи с потенциально возможным преобразованием практической деятельности революционных классов. <…> Не закономерность плюс индивидуальные отклонения … а закономерность как конфликт и равнодействующая объективных тенденций, заключающая в себе разные возможности исторического движения, - вот что должно, по Ленину, стать предметом рассмотрения <…> Ленинский социально-политический анализ обнаруживает такую действительность, в которой понятие исторического события теряет статус первичного и независимого от сознания и воли людей объекта».[29]

Не подвергая сомнению главенство общественного бытия, Фидель акцентирует роль революционера, масс, идей в ракурсе  их воздействия на объективную реальность и ее преобразования.  В таком контексте революционные идеи и революционные действия сами становятся неотъемлемой частью объективного исторического процесса.

«Несмотря на историческую эволюцию, развитие человеческого общества и тенденции, имеющие наибольшее влияние и даже его определяющие, существуют факторы субъективного  характера, которые в значительной мере сказываются на событиях, порой задерживая или ускоряя вероятный ход истории».[30] И, в первую очередь,  этот постулат применим к роли сознания в достижении социального прогресса. «…Развитие коммунистического общества предполагает накопление богатств и укрепление материальной базы одновременно с ростом сознания, поскольку может случиться, что при росте богатства резко понизится уровень сознания».[31]

Именно этот процесс стал одной из существенных причин провала социализма в Советском Союзе. Уровень материально-технической оснащенности СССР к 1980-м годам колоссально возрос, тогда как коммунистическая сознательность, осмысленность построения нового общества значительно упали. Однако Фидель до конца сохранил веру в человека и прогрессивную силу передового мировоззрения.

«Если бы марксистское мышление ограничилось только идеей, что «ни одна общественная формация не погибнет раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она даст достаточно простора», то капиталистический теоретик Фрэнсис Фукуяма был бы прав, говоря, что распад СССР был концом истории и идеологий и что должно прекратиться всякого рода сопротивление капиталистической производственной системе. <…> К счастью, я полон надежд на то, что …человек, со всеми своими недостатками и ограничениями, обладает достаточными способностями, чтобы сохранить себя, и достаточным умом, чтобы себя улучшить. Если бы я в это не верил, у меня бы не было причин бороться до самого конца жизни».[32]

Худший «материализм», худшая беспечность, граничащие с преступлением, - уповать на «объективный» ход истории, который сам по себе разрешит общественные противоречия; полагаться на догмы; считать, что «отцы» научного коммунизма все предвидели, предусмотрели и нашли ответы на все вопросы. Такой путь неуклонно ведет к тупику; а отсутствие коммунистических ответов на вызовы времени приводит к необходимости заимствовать эти ответы из недр капитализма.

«Мы понимаем, - отмечал Кастро еще в 1966г., - что марксистско-ленинские идеи нуждаются в постоянном развитии; понимаем, что в этой области произошел застой, и видим даже, что иногда довольно широко принимаются формулы, которые, по нашему мнению, могут увести от сущности марксизма-ленинизма <…> Мысль, которая застаивается, - загнивает. <…>  Мы полагаем, что над всеми эти проблемами социализма и коммунизма надо размышлять, их надо обдумывать, надо изучать, надо анализировать и надо много исследовать».[33]

Фидель понимал, что «построение и развитие социализма и движение к обществу высшего типа, коммунистическому обществу, необходимо иметь свои законы и свои методы, и, конечно, эти методы никоим образом не могут быть такими же, что методы капиталистического общества».[34] В этом заключалась кардинальная ошибка всех без исключения социалистических стран: новое общество строилось в значительной мере старыми способами и включало в себя старые элементы (бюрократизм, директивность, репрессии, ироничность и т. д.). Проблема заключалась не в том, что в социализме присутствовали элементы капитализма, а  в том, что эти элементы не преодолевались и даже гальванизировались.

Ф. Кастро всегда был очень самокритичен не только к себе, но и к процессу созидания социализма на Кубе. Как и Ленин, он осознавал, что ошибки в деле строительства социализма могут погубить его. «Я пытаюсь понять, когда мы продвинулись вперед, а когда повернули вспять, когда следовали рутине, а когда начали подражать. <…> … Одной из наших самых больших ошибок в начале Революции и многие последующие годы было считать, что кто-то знал, как строится социализм. Сегодня, по-моему, у нас достаточно ясные идеи о том, как нужно строить социализм, но нам еще нужно выяснить и найти ответы на многие вопросы по поводу того, как сохранить социализм и как он сохранится в будущем».[35]

Социализм для Фиделя не догма, не схематическое движение с заранее очерченным путем и результатом, своего рода, «Краткий курс истории ВКП (б)». Он прекрасно понимал, что революцию, социализм осуществляют живые люди со своими личностными качествами, страстями, подготовкой и проч. Что противник тоже может быть силен, хитер, мужественен. А значит, только сумма всех обстоятельств определяет конечный результат. «Можно совершать ошибки или же действовать наилучшим образом, и всегда что-нибудь да не сможешь предугадать, погибнуть или спастись из-за какого-то пустяка, из-за вовремя полученной или отсутствующей информации».[36]

Социализм для Фиделя – это работа мысли, поиск, противоречия, многомерность, глубина, творчество. «Ну, что такое марксизм? Что такое социализм? Эти понятия точно не определены. <…> И мы зачастую применяем к социализму те же категории, воспринятые от капитализма, и это одна из причин нашего серьезного беспокойства. <…> Маркс сделал только слабую попытку в «Критике Готской программы» определить, каким будет социализм, потому что Маркс был слишком мудр, слишком умен и реалистичен, чтобы писать утопию о том, каким будет социализм. Проблема заключалась в трактовке доктрин, которых было много. По этой причине прогрессивные силы столько времени были разделены, и возникла полемика  (между анархистами и социалистами, троцкистами и сталинистами – С.Ч.). <…> Теория не всегда помогает».[37] 

Оригинально для марксизма звучит мысль Кастро о возможности и необходимости одновременного строительства социализма и коммунизма. «Мы не считаем, что коммунизм может строиться независимо от строительства социализма; коммунизм и социализм должны строиться в известном смысле параллельно… В стремлении достичь социалистических целей нельзя забрасывать  и отдавать в залог развитие и формирование человека коммунизма».[38]

Что Ф. Кастро понимал под «параллельным» строительством первой и второй стадий коммунистического общества? Детально он не разрабатывал социалистическую теорию, не углублялся в нее. Фидель актуализировал многие, по сути, забытые, отложенные в «долгий ящик» в реальном социализме элементы и стороны марксизма; ставил новые задачи и предлагал решения еще не разработанные в научном коммунизме. Это замечание применимо и к концепции «параллельного коммунизма».

Из контекста рассуждений кубинского лидера вырисовывается, что, вероятно, он подразумевал под коммунизмом при социализме достижение определенных идейных высот, строительство нового человека, который, не может быть сначала «социалистическим», а затем «коммунистическим». То есть предполагалось сохранить и развить революционное сознание и не  забывать об этой важнейшей задаче в погоне за формированием материальной базы нового общественного строя. Главное, по мнению Фиделя, не отрывать социализм с его решением сиюминутных, повседневных задач от основной цели – движения к коммунизму.

Рациональное зерно здесь заключено в том, что нельзя разделять социализм и коммунизм «китайской стеной»; и без последовательного, осознанного движения от первой степени нового общества к высшей, без преодоления всех рудиментов капитализма коммунистическими методами построить социализм, перейти к коммунизму будет невозможно. Хотя «одновременное строительство социализма и коммунизма» для Ф. Кастро – это, полагаю, прежде всего, оборот речи, акцентуация коммунистической парадигмы социалистического общества.

Оценка советского опыта

Большое внимание в своем историческом анализе Ф. Кастро уделял причинам  и сущности неудачи советского проекта построения социализма. «Ленин был гением, он умер относительно молодым и многое бы еще успел сделать. <…> После поражения революционного движения в других европейских странах Ленину не оставалось другого выхода, как строить социализм в одной стране, в России. Представляете себе, строительство социализма в стране, которой приходилось бороться против всевозможных интервентов, где основная часть интеллигенции … уехала, или была расстреляна. Представляете себе? Столько было полемики. <…> По-моему, в Советском Союзе в течение всех десяти лет НЭПа было потеряно время, необходимое для прогрессивной кооперации сельского хозяйства».[39]

По сути, Фидель тезисно, пунктирно, но, одновременно, сущностно и глубоко ставит базовые проблемы построения социализма в Советском Союзе. Концепция «социализма в одной стране» и НЭП были вынужденными, арьергардными действиями, призванными спасти основы нового общества, пожертвовав (по крайней мере, на время) его целостной конфигурацией. А дальше, при Сталине, уступки и компромиссы стали серьезнее и целиком исказили социалистические преобразования в стране.

Полемика 1920-х годов между сталинистами и троцкистами привела к «идеологическому разрыву между двумя крупными руководителями, из которых интеллектуальнее был, без сомнения, Троцкий. Сталин был больше руководителем-практиком, хорошим конспиратором; теоретиком он не был… <…>  На нем, по моему мнению, лежит вина за то, что в 1941 году страна подверглась нападению … а советские войска при этом не получили приказа о боеготовности. Помимо этого Сталин совершил серьезные ошибки. Как известно, это было превышение власти и другие его злоупотребления...  Но у него имелись и заслуги. Индустриализация СССР, а также переброска и развертывание предприятий военной промышленности… <…> То был честный и преданный коммунист, который позже совершил тяжелые ошибки, приведшие его на чрезвычайно консервативные и осторожные позиции». Сталин руководил с помощью «темных, скрытных методов».[40]

Заслуживает внимания следующая ремарка Фиделя. «После победы Кубинской революции в 1959 году помощь СССР имела исключительное значение. Хотя мы и не рассчитывали на нее. В 1953г. все было бы по- другому (в случае победы революции при штурме Монкады – С.Ч.). В СССР тогда царил сталинский дух и политика. <…> А Сталин – это вам не Хрущев».[41] Конечно, И.В. Сталин тоже помогал революционным движениям, но значительно менее широко и бескорыстно, нежели следующие поколения советских руководителей. И этот «интернационализм» Сталина Ф. Кастро очень четко уловил. При том, что и с Н.С. Хрущевым у команданте имелись определенные разногласия.

О Сталине написаны сотни томов панегириков либо уничижающей критики. А Фидель в нескольких абзацах дал генсеку абсолютно объективную и диалектическую оценку. Причем мало кто из исследователей обращал внимание именно на консервативность мышления и деятельности И.В. Сталина. А эта его особенность тоже наложила негативный отпечаток на социалистическое строительство в Советском Союзе. Революционер по определению не может быть ретроградом.

Касаясь периода 1960 – середины 1980-х годов, Ф. Кастро отмечал «технологическое отставание СССР в различных сферах производственной экономики, что обернулось большими потерями в борьбе социализма против империализма и его союзников. <…> Для этого нет объяснений, причина этому – ограниченность во взглядах».[42] Кастро принадлежал к узкому кругу революционеров-интеллектуалов, кто понимал, что воплощение идеи в жизнь требует всесторонне развитого мышления, а марксизм – наука, требующая именно такой всесторонности мысли и действия.

При этом Фидель в отличие от догматиков и левых радикалов никогда не  отказывал в социалистичности советскому строю, подчеркивая громадные заслуги СССР как во внутренней политике, так и на международной арене. «Им (ультралевым - С.Ч.) хотелось бы видеть Советский Союз вылепленным по их якобы совершенному образу…  Но ведь любая страна – это прежде всего факт реальной действительности, основанной на многих других реальных фактах».[43] Кастро объективно разделял главное и второстепенное; ошибки социализма, связанные с человеческим фактором, и то, что невозможно изменить на ранней стадии коммунистического общества, в сложной международной обстановке.

Диалектика не покидает размышления команданте и при анализе «перестройки» в СССР. Он отмечает, что первоначально поддержал действия М.С. Горбачева по интенсификации производства и борьбе со злоупотреблениями и негативными тенденциями прошлых лет. Ф. Кастро отмечает ум и добрые намерения последнего руководителя Советского Союза. Но его ошибки и слабости способствовали поражению социализма и распаду СССР. Горбачев «не нашел решений для огромных трудностей, которые существовали в его стране».[44]

Но причины неудачи социалистического проекта были гораздо глубже, чем политика советского руководства на рубеже 1980-х-1990-х годов. «…Опыт первого социалистического государства, СССР, страны, в которой нужно было навести порядок, но никак ее не разрушать, был очень горьким. Мы много раз задумывались над этим невероятным явлением, когда одна из самых мощных держав в мире, которая смогла приравняться по силе к другой сверхдержаве, страна, подавившая фашизм, рухнула, как это случилось.

Были люди, которые верили, что смогут построить социализм капиталистическими методами. Это одна из самых больших ошибок истории. Я не хочу об этом говорить, не хочу заниматься теорией; но у меня неисчислимое количество примеров, когда те, кто считал себя теоретиком, в практической деятельности натворили много всяких глупостей, потому что неправильно истолковали учения Маркса, Энгельса и Ленина».[45]

Ф. Кастро, исследуя историю социалистического опыта и, в первую очередь, опыта Советского Союза, дал сжатый, но при этом концептуальный и чрезвычайно важный в теоретическом плане анализ противоречий «реального социализма». Субъективный фактор, личностные качества вождей, безусловно, сыграли  свою негативную роль именно в контексте  индивидуальных способностей применения марксистско-ленинской теории на практике. Главная же ошибка проистекала из обособления основ нового общества от социализма в целом; интерпретации первого в качестве второго; уход от целостности марксизма, который был равнозначен его искажению и «вымыванию» из социальной практики. Все вышеуказанное было обусловлено непониманием марксизма в целом как глубокого и системного учения и отсутствием разработанных специфических методов строительства нового общественного строя.

Социализм. Или смерть?

В своих размышлениях Ф. Кастро новаторски обосновал дилемму, ставшую во весь рост перед человечеством в начале нового века: «Социализм или смерть». Это не просто лозунг для маленькой Кубы, оказавшейся в 1990-е годы практически в полной блокаде, один на один с главным империалистическим хищником – Соединенными Штатами Америки. Этот лозунг стал лейтмотивом выживания нашей планеты в целом. В наше время производительные силы, техника и технологии достигли гигантских, не виданных ранее масштабов, и, одновременно, человечество находится под угрозой гибели. Экологические, экономические, мультикультурные противоречия, порожденные капиталистическим глобализмом, способны взорвать мир. И в данном контексте социализм становится уже не просто альтернативой капитализму, а альтернативой гибели человечества.

«…Мир стоит перед альтернативой: стать лучше или исчезнуть <…> …Человечество совершило столько ошибок, столько бессмысленных действий, что, если оно выживет (а это еще под вопросом), через сто лет люди будут смотреть на нас как на племя нецивилизованных варваров, о которых и помнить не стоит. <…> Они будут смотреть на нас так, как мы недавно смотрели на первобытных людей, я в этом убежден. В этом случае каждое десятилетие этого решающего XXI века по своей ценности будет равно тысячелетию».[46]

Вся борьба за власть и ресурсы, войны и гламур, реклама и пафосные речи, книги и фильмы, заполненные бессмысленностью, станут для людей будущего тупым игрищем тараканов. В этом отношении заслуживает внимание понимание Фиделем выдающегося исторического деятеля. Завоевания, влияние на судьбы мира и проч. не говорят личности как о выдающемся политике. Это превратные, обывательские критерии оценки. Научные человеческие критерии обязаны быть иными.

«При изучении как нашей, так и всеобщей истории нам много и прежде всего говорили о великих завоевателях, начиная с древности и кончая более поздними веками, описывая их подвиги и победы. Когда же человечество найдет способ наиболее разумной, более совершенной оценки событий своей истории, все эти фигуры померкнут рядом с образом человека, который был стойким борцом на другом поле боя, который не был завоевателем, а сражался в сфере идей, движимый духом созидания,  провел и выиграл сотни трудных идеологических боев ради освобождения человечества.

 Когда, повторяю, будет найден более совершенный критерий для оценки исторических личностей, то Ленин вместе с Марксом будут возвышаться среди тех людей. Идеи, ум и действия которых имели чрезвычайное значение в истории человечества»[47]

«История его оправдала»

Особенности характера, личности наложили глубокий отпечаток на сознание и революционную деятельность исторического лидера Кубинской революции. Честность, высокие моральные принципы, неистовость, но, одновременно, глубокий ум; неприятие любой несправедливости, лжи, лицемерия, высокомерия, развитое чувство собственного достоинства, помноженные на полное отсутствие чванства, зазнайства, ненависти.  Органическое отвращение к национализму в любых его проявлениях, «дозах» и формулировках. Он мог стать блестящим юристом, дипломатом, государственным чиновником или крупным военачальником. Но марксизм дал Фиделю возможность реализовать свои таланты и благородные устремления на более высоком, глобальном поприще; раздвинуть горизонты самого учения.

Революции делают люди, и от их таланта, сознания и морали зависит успех революции. Фидель не только раскрыл это в теории, но и воплотил этот императив в жизнь своим примером. Высокие способности и безупречные личные качества выгодно отличали Фиделя Кастро от большинства лидеров социалистических стран, прогрессивных режимов и партизанских движений.

 Кастро абсолютно не стремился укрепить свою власть, распространить влияние посредством террора, как Сталин; выдвижения «новой линии» в марксизме, как Мао Цзэдун, Ким Ир Сен или Ходжа. Он не стал послушным проводником советской политики, как большинство руководителей восточноевропейских стран, но и не стремился максимально дистанцироваться от СССР, как Тито или Чаушеску. И тем более обвинять Советский Союз в «перерождении», как это делали упомянутые лидеры Китая и Албании. Фидель мастерски владел материалистической диалектикой и в своем анализе исследовал противоречия социалистической и капиталистической систем и только  в этом ракурсе (без примеси личностных амбиций) давал оценку политике тех или иных руководителей.

Одно из важнейших качеств Ф. Кастро – интеллектуализм. Марксизм в его интерпретации – это прежде всего самая высшая культура  и самое передовое образование, яркое, живое учение, отход от схем и клише; руководящий метод исследования, а не набор догм и стереотипов; переосмысление на принципиально новом этапе тенденций мирового развития и действий прогрессивных сил. Фактически Ф. Кастро переосмыслил весь опыт социалистического строительства прошлого века и раскрыл, обосновал способы продвижения к социализму в виде теоретических наработок и политических решений. Так же, как В.И. Ленин переосмыслил и развил марксизм в начале XX века применительно к эпохе империализма, Ф. Кастро не только актуализировал аутентичную концепцию марксизма-ленинизма, но и масштабно сформулировал, углубил, уточнил эти  идеи применительно к эпохе глобализма, в особенности к его латиноамериканской специфике.

Социализм, коммунизм для Фиделя не доктрина, которую нужно «осуществлять», а творчество самого народа; подлинная, естественная жизнь в человеческом обществе. Поэтому новые отношения должны стать принципиально новыми во всех ипостасях (а не только с точки зрения своих основ – отношений собственности), пронизывать все клетки общества, затрагивать и переделывать все «струны» человеческого «ансамбля».[48] Социализм – это постоянное разотчуждение, перманентное движение к коммунизму. Вне высочайшего уровня сознания и нравственности, культуры и образования, насильственно, грубо, навязано таких высот достичь невозможно.

Наряду с Че Геварой Кастро вошел в историю как самый выдающийся коммунистический политический деятель второй половины XX века, ценность которого заключена не только в его созидательной практической составляющей, но и в теоретических установках. Ф. Кастро представлял из себя законченный, совершенный тип революционера во всем, неукоснительно применявший революционные, коммунистические  принципы, в первую очередь, к себе. «…Первым долгом  революционера, - считал он, - является крайняя строгость  к самому себе».[49]

Фидель никогда не «бронзовел». Он постоянно учился, овладевал чем-то новым, корректировал свои воззрения, не боялся признавать и исправлять ошибки. Глубоким философским смыслом наполнены его слова в конце жизни о том, что «наша главная ошибка состоит в том, что не удалось научиться гораздо большему в гораздо меньший срок».[50] Кастро очень тонко и глубоко понимал логику исторического развития, неоднозначность прогресса, трудности и откаты на пути к новому.

Конечно, не следует думать, что социализм на Кубе полностью победил, и процесс разотчуждения завершен. Только борьба решит будущее нового общественного строя. Но то, что уже удалось достичь на основе идей Фиделя Кастро, представляется очень важным.[51]

Особенность революционной картины мира Ф. Кастро – ее целостность, диалектичность и масштабность – три «кита», на которых и базировались идеи основоположников марксизма и которые впоследствии были так или иначе потеряны последующими поколениями лидеров и теоретиков социализма.

В отличие от основоположников Ф. Кастро не оставил законченных теоретических работ, но его статьи, выступления, интервью представляют собой россыпь чрезвычайно важных идей, замечаний, посылов. И долг исследователей его наследия и революционеров нового поколения – собрать все эти фрагменты, линии, наработки в единую концепцию. Фидель – коммунистический лидер, во многом опередивший время. Он – символ жизни, а не мертвечины. Ведет в будущее, а не застревает на этом пути.