АССОЦИАЦИЯ МАРКСИСТСКОГО ОБЩЕСТВОВЕДЕНИЯ
РОССИЙСКАЯ ПАРТИЯ КОММУНИСТОВ

Коммунист Ленинграда № 6/2024 (162)

Смех и слезы в СССР

Весомая часть населения была неграмотной и после просмотра картинок в газете пускала их на самокрутки. Для формирования «правильного сознания» миллионов простых рабоче- крестьянских жителей требовались новые пропагандистские инструменты. Такую задачу с энтузиазмом решала творческая команда «Окна РОСТА» (Российское телеграфное агентство).

В московских «Окнах РОСТА» активно работал поэт- артист- пропагандист В.В. Маяковский в широких штанах с красным паспортом. Социально- активный пролетарий поэтического труда разговаривал с Солнцем и другими Звездами, сам рисовал (обычно левой рукой) плакаты и придумывал краткие и легко запоминающиеся стихотворные тексты.

Плакаты РОСТА как образцы дизайнерского искусства были предельно простыми по форме и конкретными по содержанию революционными лубками. Для усиления эмоционально-пропагандистского эффекта в виде подписи к карикатурам использовались переиначенные пословицы. Эти рисунки напоминали детские сказки, где добро всегда побеждает зло. На «ростовских» плакатах бедняки, красноармейцы и пролетарии всего мира выглядели несомненными героями, а белые офицеры, интервенты и сосисочно- пивные обыватели ‒ злобными чудовищами.

Шершавый язык плаката, листовки и агитки в каком-то временном интервале совпал с максимальной степенью единства мысли и действия. Важным элементом советской пропаганды в начале братоубийственной Гражданской войны было осмеивание защитников «царя, помещиков и капиталистов».

Родившимся на рубеже веков посчастливилось пережить второе детство –детство нового мира. Советская сатира средствами всех видов искусств вела прицельный огонь по классовому врагу‒ окна РОСТа, частушки Д. Бедного, басни И. Батрака, карикатуры В. Дени. Кроме того‒ новый революционный театр. Известные и не очень режиссеры поставили сотни агитационно-политических пьес, насыщенных пафосом преданности партии и революции. Наполненная наступательным духом первая советская пьеса «Мистерия-Буфф» была образцом плакатно- публицистической сатиры.

Большое внимание актуальным недостаткам и разоблачению растратчиков, воров и бюрократов уделялось в журнале «Смехач». В первом номере (1924 г.) был опубликован фельетон М. Кольцова «Ленин и пошляки», а также стихи В. Маяковского «Ух, и весело!». Находилось в данном периодическом издании место и международной сатире, и разоблачению происков врагов.

Великому апостолу православного реализма Ф. М. Достоевскому повезло не только с памятниками и бюстами– его фамилия присутствует в названии некоторых учебно-воспитательных учреждений. Об одной школе-интернате пролетарии художественного слова Л. Пантелеев и Г. Белых написали в 1926 году отчасти автобиографическую повесть «Республика ШКИД». Аббревиатура «ШКИД» расшифровывается как «Школа имени Достоевского».

Достаточно посмотреть в оглавление, чтобы убедиться, сколько смешного, драматического и увлекательного желают сказать авторы: «Кладбищенский рай», «Роковой обед», «Мокрая идиллия», «Руки вверх», «Монашенка в штанах», «Любовь и мыло». Повесть вышла далеко за пределы собственно «правонарушительской» темы. Это история распрямления беспризорника и рождения нового человека.

В смехдержаве СССР авторитарный режим вместе с инакомыслием давил и дурновкусие. Или допускал его лишь в умеренных дозах. Выдвигалось предположение, что какие-то дураки будут существовать и при коммунизме. Поэтому сатира должна приподнимать «ярость масс», точить стрелы и не забывать о своих обязанностях. .

«В начале было Слово». За исключением последнего слова подсудимого. Рядовое народонаселение общаются на родном языке с орфографией, синтаксисом и стилистикой. Однако в индустриально-колхозной саге вертикаль власти хорошо понимала роль языка как политического ресурса и вносила изменения в отдельные аспекты языковой системы. Обычно – через революционную поэтику и вдалбливания в головы (сознание) граждан пропагандистских лозунгов. Выступления партийных лидеров напоминали культовый обряд.

Ещё не опалённая войной сталинская эпоха была юностью советского общества. Краткая биография И. В. Сталина, опубликованная во всех изданиях «Истории КПСС», не содержит сведений об экспроприации в 1907 году банка в Тифлисе (подвиг Камо на Эриванской площади). СССР с полнотой просветленной жизни сформировалл партийно-хозяйственную элиту. Крепость сталинской системы была неоспорима– спазмы 30-х годов не слишком сильно отразилась на результатах Великой Войны. Безумие сливалось с чётко дозированным внушением. У советской интеллигенции были примерно равные шансы получить Нобелевскую премию или расстрел.

В родословной партийных лидеров встречались и учителя, и сапожники. В интересах революционной целесообразности партия имела право вмешиваться в личную жизнь своих сочленов, постоянно расширяла узкие места и повышала рождаемость. В целом масса чувствует себя удовлетворенной таким учением, которое не терпит рядом с собой ничего и никого другого. В Советском Союзе могло быть и две партии: одна ‒ у власти, другая ‒ в казенном доме.

Моисей вывел евреев из Египта, а «пламенный колхидец» Иосиф-I ‒ из Политбюро. Сталин был не только Джугашвили вчера, но и Ленин сегодня. Реальную сложность уникальной личности крупного политического игрока ни одна современная теория не может адекватно объяснить. Партийцы и простые люди любили сначала товарища Сталина и только во вторую очередь – ближайших родственников и соседей по коммунальной квартире.

После отхода В.И. Ленина в вечную жизнь его вдова Н.К. Крупская вступила в идейную связь с Л.Д. Троцким и его сторонниками. Лучший практик власти ХХ века был возмущен недостойной позицией Надежды Константиновны: «Передайте ей, что если она не порвет с троцкистами, то мы подыщем Владимиру Ильичу новую вдову».

События очень горячего лета 1941 года подтвердили обоснованность формулировки советской модернизации И.В. Сталина (февраль 1931 г. ): «Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут».

Даже когда дедлайн горячо дышит в спину, русский человек обычно не очень глубоко анализирует содержание и качество сверхзадачи. Ему достаточно знать, что она существует и вся страна активно ее реализует. Тогда он самозабвенно отрабатывает понятную и согласованную с парт-руководством часть данной миссии.

Отчет солдатских и маршальских триумфов следует вести от военного парада на Красной площади 7 ноября 1941 г. В хмурое осеннее утро была одержана первая морально- стратегическая победа. Советский и русский патриотизм стали вполне тождественными. Внутри Отечественной войны не было Гражданской. Солдаты, штрафники и зэки были одним народом.

В годину трагических военных испытаний не было лучшего средства от хронического фронтового страха, чем здоровый смех и армейский анекдот. Юмор был на положении табельного оружия и помогал взглянуть на страшные реалии с определенной порцией оптимизма. Врожденная неприхотливость и находчивость сделали советский народ практически неуязвимым в любой ситуации. В экстремальные мгновения «за синий платочек строчил пулеметчик» и придумывалось самое смешное.

Фронтовые бригады писателей и артистов, комедийные кинофильмы и юмористические страницы военно-полевых газет вливали в солдатскую душу радость и веру в победу. Образец солдата-оптимиста ‒ это, конечно, Василий Теркин. Перчинка юмора и нотка иронии ‒ его главные ангелы-хранители. Страдание требует души, а шутка‒ души и ума.

Однако ни в одной русской сказке и ни в одном художественном произведении образ Воина-защитника не высмеивается.

Вооруженные катаклизмы с огнями- пожарищами и друзьями-товарищами ‒ это время расцвета социально- политической сатиры. Убойная карикатура ценилась на вес пороха. В течении 1418 дней и ночей ХХ века точные и разящие сюжеты снайперов советской сатиры Б.Е. Ефимова и Кукрыниксов (Михаил Куприянов, Порфирий Крылов и Николай Соколов) печатали все газеты страны. Гауляйтер Берлина Й. Геббельс изображался в виде обезьяны. По приказу ВКПб данные бойцы идеологического фронта имели счастье работать на Нюрнбергском процессе и оставили самобытные художественные свидетельства.

В блокадном Ленинграде вопрос жизни уходил корнями в глубины человеческого существования. Свечение дня продлевалось ведением дневника. Факт психологической потребности в письменном Слове свидетельствовал об исконно-языковых основах человеческого сознания и вербальных формах даже очень шаткого бытия. В кольце смертельного отчаяния со 125 гр. пайкой хлеба каждое написанное Слово устремлялось в будущее и адресовалось живым. Через дневниковые записи и искры духовного мира открывается эпоха героического и трагического.

Исполнение Седьмой симфонии Д.Д. Шостаковича в блокадном Ленинграде превращалось в религиозный ритуал. Первоначально автор хотел положить на музыку псалмы Давида, в которых говорится, что Бог, взыскивает за кровь и не забывает вопля угнетённых.

Участники и исследователи Холокоста («Всесожжения») пока не пришли к единому мнению относительно интеллектуальных фантазий А. Гитлера на еврейскую тему‒ собирался основатель тоталитарной диктатуры Третьего рейха уничтожить евреев с самого начала, или данный план родился в динамике военных действий. В любом случае у самого мифологизированного этноса с чудесной силой вечного обновления возник очередной реальный шанс исчезнуть с лица Земли.

Важнейшей в Торе является идея о том, что Бог- Создатель в экстремальные моменты вмешивается в ход Истории («из Торы я»). Пассивность Бога в процессе Холокоста некоторых открывателей новых рубежей в иудаизме подвигла к мысли, что Бог иногда отсутствует по неуважительной причин.

Советский Союз был великой и веселой страной – Гимн государства 1944 г. (как и 2000 г.) написал поэт-писатель-драматург с сатирическим уклоном С.В. Михалков. Детско-взрослый Михалков- ст. говорил, что «Сегодня‒ дети, завтра‒ народ» и имел счастье быть организатором и главным редактором сатирического киножурнала «Фитиль». Старательно уходя от критики основ, «Фитиль» с энтузиазмом бичевал такие единично-негативные факты, как отсутствие в отдельном магазине отдельных видов колбасы.

В СССР были горькие слезы Победы и моменты платонических влюбленностей. В условиях всеобщей грамотности в центре потребительской корзинки «настоящей интеллигенции» оказалась книга. Новая литература формировала нормативный образ личности. Если писатели были «инженерами человеческих душ», то библиотекари и школьные учителя‒ руководителями чтения. На них была возложена задача воспитания нового человека.

Почти каждый сов. гражданин мог считать себя и писателем тоже. Для этого надо было просто свято верить, что главная книга жизни будет написана, если в этом возникнет потребность и необходимость.

Романтикам 60-х годов все напоминало о том, что жизнь прекрасна! А прекрасна она потому, что станет еще лучше и веселее. Радовал не только полет Человека в Космос, но и незатейливое обаяние простого парня из Смоленской губернии Ю.А. Гагарина. Он красиво стоял на Мавзолее и слегка затмевал собой Политбюро ЦК КПСС.

Такая же простая девушка из деревни Масленниково Ярославской области, технолог по хлопкопрядению, парашютистка 1 разряда и первая женщина-космонавт В.В. Терешкова вошла в Историю самых славных побед человечества. Звездная женщина занимала высокие советские посты. Все жертвы коммунизма оправдывались космическими целями. С легкой руки Валентины Терешковой советские женщины стали мечтать о полетах в космос и любовных рабоче-крестьянских встречах с инопланетянами.

В пору оттепели олимпийский лозунг «Выше! Быстрее! Сильнее!» относился не только к спорту. Быстрее всех строилась первая фаза коммунизма, выше всех взлетели советские космонавты, сильнее всех был СССР как глобальная сила добра.

«Altius» в переводе с латыни означает «выше». Это слово не случайно стоит на первом месте в олимпийском девизе. Миф об Икаре, поднявшемся на крыльях к самому Солнцу, долгое время считался аллегорическим представлением смысла всей земной цивилизации.

Однако и в самих спортивных рекордах есть привлекательность очевидного факта. По сравнению с дискуссионностью преимуществ социальных систем было очевидно, весомо и зримо, что шахматная школа М.М. Ботвинника‒ самая лучшая в мире, а тяжелоатлет и писатель Ю.П. Власов‒ сильнейший человек на планете Земля. В состязаниях любого уровня неизменно присутствовала идея обороны. Самой первой наградой юного физкультурника был значок БГТО ‒ «Будь готов к труду и обороне!».

Труд в СССР проходил по категории подвига с присвоением наиболее активным работникам серпа и молота звания «Герой Труда».

Весть о высшем счастье постучалась во все двери 30 июля 1961 года‒ в центральных газетах «Правда» и «Известия» напечатали проект Третьей Программы КПСС. Ключевой тезис ‒ «нынешнее поколение советских людей через 20 лет будет жить при коммунизме!». В конкретные цифры никто не поверил. Однако по законам восприятия партийно- художественного текста этого и не требовалось.

Моральный кодекс строителя коммунизма‒ советский аналог десяти заповедей и Нагорной проповеди‒ ничего не говорил о разбитых дорогах и очередях за картошкой. Однако он давал большой простор для общественного темперамента и был призван решить задачу воспитания нового человека- атеиста. У сатириков возникла легкая озабоченность за будущее своей профессии.

Отечество всех трудящихся смеялось не «над чем», а «отчего». После долгих политических спазмов, колючей проволоки и лагерной пыли общество рванулось к пьянящему воздуху веселости. Смех стал синонимом Правды и Свободы. ёмкие и красноречивые лозунги «Народ и партия едины!», «Планы партии‒планы народа!», «Пятилетку–в четыре года!» можно было видеть на улице, на площадях и школах. Новые города начинались «от первого колышка» и были воплощением мечты о светлом будущем.

Люди любят театр, потому что сами все немного актёры. Общее театрализованное веселье отпечаталось во всенародной игре КВН (Клуб веселых и находчивых) с ощущением стильно-игровой шалости. Состязания студентов-остряков собирали тысячные аудитории и миллионы телезрителей. Наиболее «продвинутые» капитаны КВН-ских команд были знамениты, как кинозвезды. Однако свободный драйв заменил сценарий и заготовленные реплики. Капустник стал мероприятием.

Примерно то же самое произошло со смехом в масштабе страны‒на смену вдохновленному импровизатору Н.С. Хрущеву пришли тусклые и безликие партийные бонзы. В условиях тотальной идеологической профилактики дирижерские палочки иногда замирали в воздухе ‒ разрешат или нет?

В свете исторических решений шпиндель токарного станка крутился все быстрее, а характерное отношение к коллективному труду выпукло просматривалось в поэме Е.А. Евтушенко «Братская ГЭС»*) (1965 г.). Главный оптимистический посыл рифмованного диалога Братской ГЭС с египетской пирамидой состоит в том, что общее масштабное дело может искупить личную драму. Специфические взаимоотношения интеллигенции с политической властью отразились в стихотворении того же автора «Монолог голубого песца» (1969 г.) .

Немного сплющенные историческим колесом советские туристы отдыхали за границей по магазинам, а умственную жизнь с тоской по джинсам оживила странная (на первый взгляд) «разборка» между «физиками» и «лириками». За пафосным красноречием скрывалось статусное противостояние двух типов интеллекта. В дискуссиях о «физиках» и «лириках» слышались отголоски русской религиозной философии без прямых ссылок на первоисточники. Этот конфликт был характерен не только для России. Английский писатель, физик-химик и государственный муж Ч. П. Сноу зафиксировал его существование в европейском варианте в знаменитой речи «Две культуры и научная революция».

Для самоутверждения интеллигенции требовался ресурс с элементами сатиры и эзопова языка. Искусство здесь было вне конкуренции и «лирики» одержали внушительную победу.

  Авторская справка

Емельянов Сергей Алексеевич – доктор философских наук, профессор РГПУ им. А.И. Герцена, член Петровской Академии наук и искусств, член Союза журналистов РФ. Эксперт Президентского фонда культурных инициатив. Автор и ведущий видеохостинга «Диалоги о культурной политике».