|
АССОЦИАЦИЯ МАРКСИСТСКОГО ОБЩЕСТВОВЕДЕНИЯ Коммунист Ленинграда № 6/2022 (150)
1934-41: некоторые воспоминания из Дум о Былом с комментариями из дня текущего
Родился я в Ленинграде в ноябре 1927 года в семье врачей: мать – педиатр, отец – венеролог. Дед по матери был купцом первой гильдии. Отец происходил из многодетной семьи из Жмеринки, он единственный из 12 братьев и сестер получил высшее образование. С нами жила и двоюродная сестра матери, тоже врач, она была терапевтом. В 1933 году родился брат Леонид. Вспоминая мои детские, юношеские и зрелые годы, могу сказать, что взрослые в моей семье принадлежали к рядовой советской интеллигенции. Они были советскими патриотами, радовались успехам Советского Союза, гордились его политикой, основанной на принципах социальной справедливости и интернационализма, и глубоко огорчались, когда реальные дела власти вступали в противоречие с ними. Одно из ярких детских впечатлений 1934 года, когда мне еще не было 7 лет. Мой дядя и тезка, брат матери Иосиф Герасимович Элиашберг, инженер-металлург, после отпуска возвращается в Кузбасс, где он помогает академику Бардину воплощать в жизнь проект дальнейшего расширения Кузнецкого металлургического комбината. С ним вместе отбывает ставшая патриоткой Кузнецка (тогда Сталинск, ныне – Новокузнецк) тетя Леля, Елена Георгиевна, его жена. Разумеется, я не мог запомнить содержание рассказа дяди Оси. Но не могу до сих пор забыть горящие глаза его, большевика-ленинца, с восторгом описывавшего строительство нового социалистического города-сада: «Я знаю, город будет, я знаю – саду цвесть, когда такие люди в стране Советской есть» (Владимир Маяковский). Мне удалось в начале 1980-х посетить Новокузнецк и убедиться, что город-сад действительно состоялся. И. Г. Элиашберг был одним из активных членов парторганизации Кузнецкого комбината. В 1937 был расстрелян вместе с группой коммунистов во главе с первым секретарем Западно-Сибирского крайкома ВКП(б) Робертом Эйхе. В середине 1950-х полностью посмертно реабилитирован. Еще два закрепившихся в памяти эпизода того же 1934 года. 7 ноября. Тетя Маня берет меня на праздничную демонстрацию в честь 17-летия Октября. Колонна Октябрьского района, в составе которой идут сотрудники ее поликлиники, проходит по площади Урицкого (в 1944 году вновь стала Дворцовой) третьей от главной трибуны у Зимнего дворца. В центре ее, совсем близко от нас, стоит и приветствует демонстрантов улыбающийся Сергей Миронович Киров, руководитель партийной организации города, за несколько лет завоевавший колоссальный авторитет у горожан. Он часто, порой почти (или полностью) без охраны появлялся в заводских цехах, откровенно беседовал с рабочими и инженерами, также был открыт для ученых и деятелей культуры. И вдруг 1 декабря город и всю страну потрясла страшная весть: в Смольном убит Киров. Помню ленинградский день проводов тела С. М. Кирова: непрерывно пять минут длившиеся гудки заводов, люди, остановившиеся на улицах (я смотрел из окна). В город вместе с другими руководителями страны прибыл Сталин. Он шел вслед за гробом. Гнев ленинградцев, особенно – рабочих, да и всего советского народа по отношению к убийце и организаторам преступления трудно описать. Но до сих пор до конца не раскрыта его тайна. Расстрелян не только признанный убийцей некто Николаев, но и руководители ленинградского управления спецслужб того времени; при разных странных обстоятельствах погибли практически все, кого можно было считать свидетелем. Через 29 лет примерно так же физически устранялись в США те, кто мог или что-либо знать, или добивался сведений сверх тех, что официально сообщались об убийстве президента Кеннеди. В свете того, что произошло в СССР потом, можно сказать, что убийство Кирова стало отправной точкой для развертывания кампании большого террора, достигшей апогея уже через два с небольшим года, в 1937 . Но если убийство – чудовищная провокация (наиболее распространенная и не опровергнутая до сих пор версия), то почему выбран жертвой именно С. М. Киров? В 1926 году в острой внутрипартийной дискуссии потерпел поражение от Сталина актив ленинградской партийной организации во главе с председателем Ленсовета, видным большевиком Григорием Зиновьевым, который был снят со всех постов и в 1927 году исключен из партии (потом на некоторое время восстановлен). Так вот, в своей речи на проходившем в начале 1934 года XVII съезде ВКП(б) Киров сказал, что зиновьевцы «не потеряны для партии, они еще могут принести немалую пользу». Далее. В период подготовки ХХ съезда КПСС (февраль 1956 года) оставшиеся в живых делегаты того «съезда победителей» 1934 года рассказывали, что многие делегаты обращались к Кирову с просьбой дать согласие быть выдвинутым на пост генерального секретаря. Киров не только отказался, но и сам рассказал об этом предложении Сталину. Наконец, те же товарищи рассказывали, будто при выборах ЦК против Сталина было подано около 300 голосов, против Кирова – только 3. Официально объявленные результаты «уравняли» эти голоса. Архивные данные, которые могли бы подтвердить упомянутые рассказы, использованные Н. С. Хрущевым в его знаменитом докладе о культе личности на ХХ съезде, не найдены. Но косвенным подтверждением может служить тот факт, что в ходе Большого террора 1937–38 гг. было только расстреляно 56 % делегатов XVII съезда партии. Возвращаюсь в детские годы. В школу я пошел сразу во второй класс. Родители отдали меня в немецкоязычную школу. Там я стал октябренком (допионерская организация детей младшего школьного возраста), получая первые уроки коллективизма. То была осень 1936 года. В стране царил энтузиазм. Радио и газеты славили рабочих и колхозников, добивавшихся трудовых рекордов на заводах, шахтах, стройках, полях, во всех республиках Советского Союза. Партия стимулировала воспитание широких масс в духе интернационализма. Господствовали настроения поддержки политики Советского правительства по оказанию моральной и военно-экономической помощи освободительной борьбе народа Эфиопии против фашистской Италии и особенно – всесторонней помощи республиканцам Испании в борьбе против франкистов, за спинами которых действовали нацистская Германия и фашистская Италия. Советский Союз по-отечески встречал испанских детей, вывезенных из объятой пламенем гражданской войны страны. Наряду с этим в СССР набирала обороты шпиономания. Жертвой ее стала и немецкая школа, в которой я проучился лишь один год. Руководство школы и несколько преподавателей были обвинены в шпионаже в пользу гитлеровской Германии. С третьего и по шестой классы, т. е. с осени 1937-го по весну 1941-го, я учился уже в обычной средней школе. Здесь я стал пионером, членом совета отряда. Мы были весьма активны, легко и увлеченно усваивая наряду с основами общих знаний и основы знаний политических. Дух коллективизма пропитывал нашу повседневную жизнь. Этому помогали и различные кружки в ленинградском Дворце пионеров, и культпоходы в театры, и разнообразная пионерская самодеятельность. Мы все были достаточно сильно политизированы. Нас хорошо воспитывали уже с подросткового возраста как советских патриотов-интернационалистов. Мы глубоко сочувствовали испанским республиканцам, народу Китая, особенно Народно-освободительной армии Мао Цзэдуна и Чжу Дэ, дававшим отпор японскому империализму, радовались успехам Красной Армии, отбросившей японских агрессоров из пределов Монголии и нанесшей им удар у озера Хасан. Мы гордились успехами наших полярников, основавших первую в мире дрейфующую научную станцию в районе Северного полюса, гордились нашими летчиками, впервые осуществившими беспосадочные перелеты через Северный полюс в Америку. И не только школьники, большинство взрослых связывали успехи страны с преимуществами советского общественного строя и с правильным, более того – мудрым, как тогда провозглашали, руководством партии и ее вождя т. Сталина, «верного ученика и соратника В. И. Ленина» (впоследствии формулировка видоизменялась: от «верного» до «ближайшего соратника»). Агитация и пропаганда были поставлены мастерски. На них объективно работали и выдающиеся произведения советской литературы, кино, музыки, театра. С другой стороны, в эти же годы прошли громкие процессы над видными партийными и военными деятелями, вслед за которыми страна погрузилась в страшные месяцы «большого террора», своего рода новую, полтора года продолжавшуюся Варфоломеевскую ночь. В учебниках истории замазывались портреты героев Октябрьской революции и гражданской войны, которые вдруг оказывались «врагами народа». Истерия доходила до смешного. Одно время пионерские галстуки скреплялись замковым значком, на котором был изображен костер. Приходит в школы приказ – изъять эти значки. Кому-то показалось, что поленья костра положены так, будто изображают буквы Л и Т, имея в виду «Лев Троцкий». Страх витал в воздухе. На естественные вопросы – как могло случиться, что виднейшие большевики, окружавшие Ленина, внесшие огромный вклад в победу Октябрьской революции и отстаивание ее в Гражданской войне, члены первого Советского правительства, вдруг перешли на сторону врагов, – следовал примерно такой ответ: мы в капиталистическом окружении, и мировой капитал не жалеет средств для разложения советского руководства, используя карьеризм и завышенные самооценки отдельных руководящих лиц. Сталинская пропаганда смогла убедить в справедливости московских судилищ даже некоторых левоцентристов Запада. Пример – «Москва, 1937» Лиона Фейхтвангера. Аншлюс Австрии, преступная политика умиротворения Гитлера Англией и Францией (Мюнхен-1938) с выдачей ему на съедение Чехословакии означали: вторая мировая война неумолимо приближается. В этот период внешняя политика Советского правительства, направленная на обуздание нацистской Германии, находила полную поддержку народа. В кино с успехом шли антинацистские фильмы «Семья Оппенгейм», «Профессор Мамлок», газеты были заполнены разоблачениями расистских преступлений и человеконенавистнической идеологии Гитлера. Вялотекущие переговоры 1939 года с Англией и Францией об организации совместных действий по пресечению вероятной германской агрессии завершились провалом ввиду откровенно неравноправных для Советского Союза условий, предлагавшихся западными партнерами. Cтало очевидным стремление британского и французского капитала канализировать германскую экспансию на восток, чтобы взаимным столкновением измотать и Германию, и Советский Союз. Дабы как можно дольше оттянуть начало войны и как можно лучше к ней подготовиться, руководство СССР пошло на заключение пакта о ненападении и даже договора о дружбе с нацистской Германией. Это стало не только сенсацией для Запада, но и шоком для граждан нашей страны. Хотя истинные причины столь неожиданного решения разъяснялись (разумеется, не в официальной прессе, а трудовым коллективам через представителей партийных комитетов), хорошо помню, как жутковато было видеть на первых полосах «Правды» фотографии В. М. Молотова в рукопожатии с Гитлером и И. В. Сталина, принимающего Риббентропа. 23 августа 1939 советско-германский пакт был подписан. 1 сентября нападением Германии на Польшу Вторая мировая война начала сбор своего страшного урожая. Уже в 1939 году присоединением восточных территорий Польши – Западной Украины и Западной Белоруссии – к Украинской и Белорусской ССР, соответственно, были воссоединены территории проживания украинского и белорусского народов и отдалены от границы столицы этих республик Киев и Минск. С аналогичной целью – отдалить Ленинград от границы с возможным союзником Германии (при отсутствии сколько-нибудь серьезных формальных оправданий) – СССР начал войну с Финляндией. Мой отец провел на фронте в качестве главного врача медсанбата всю финскую кампанию, продолжавшуюся три с половиной месяца, с 30 ноября 1939 г. по 12 марта 1940 г., и давшуюся Советскому Союзу очень тяжело. Наша страна понесла несоразмерно большие потери в людях и в репутации. Обнаружилась слабость советского командования в тактической подготовке. В 1940 году в состав СССР вошли республики Прибалтики: Литва, Латвия, Эстония. Неправда, что изначально широкие народные массы этих экономически отсталых республик относились к вхождению в СССР как к советской оккупации. Люди моего возраста хорошо помнят кинокадры встреч Красной Армии в Вильнюсе, Риге, Таллинне. Литовцы были благодарны за возвращение им их исторической столицы и города-порта Клайпеда и вместе со всеми прибалтийскими соседями – за освобождение от социальных несправедливостей капитализма. Но правда – то, что во всех прибалтийских республиках вскоре после вхождения в состав СССР была развернута депортация за Урал «классово чуждых элементов», понимаемых во многих случаях весьма расширительно. Вместе со столь же топорно проведенной коллективизацией на селе эта широкомасштабная депортация послужила одним из основных аргументов в годы перестройки в пользу выхода из СССР. Это пересилило в массовом сознании очевидный гигантский рост экономики, более высокий, нежели общий по Союзу, с возникновением при этом не существовавших ранее отраслей, очень высокие вложения в развитие науки, образования, здравоохранения, культуры. Грубая политика, как бомба замедленного действия, сработала почти через 50 лет: республики, последними вошедшие в СССР, первыми из него вышли. Безоглядно уверовав в свою прозорливость, Сталин считал, что Гитлер не решится слишком быстро нарушить пакт, – во всяком случае, в 1941 году это не произойдет, – и Советский Союз успеет выполнить всю необходимую подготовку для отражения агрессии и разгрома противника. Он не верил многочисленным агентурным сообщениям о том, что вторжение намечено на вторую половину июня. Лишь 13 июня было опубликовано сообщение ТАСС, в котором участившиеся нарушения сухопутных и водных границ германской авиацией квалифицировались как возможные ошибки и предлагалось сделать все необходимое, чтобы их более не допускать во избежание опасных провокаций. Если мне не изменяет память, в этом документе подтверждалась верность Советского Союза договору 1939 года. Всем стало ясно, что война на пороге. Гитлер переиграл Сталина. 22 июня в 4 часа утра войска Германии и ее союзников перешли западную границу СССР на всем ее протяжении, Киев, Минск и некоторые другие крупные города подверглись первым авианалетам. В 11 часов выступил с речью по радио первый заместитель председателя правительства Молотов. И только 3 июля, на 13-й день, обратился к «братьям и сестрам» Сталин. К тому времени враг уже успел продвинуться далеко вглубь советской территории и нанести колоссальный урон, включая потери убитыми, ранеными и пленными, военно-технические и другие материальные потери и, что особенно важно, – морально-психологический ущерб. В своей хорошо продуманной речи Сталин сделал акцент на мобилизации не только советского, но и широкого, неклассового патриотизма. Эта линия пропаганды вошла в хороший резонанс с настроениями народа. С матерью и младшим братом я был эвакуирован из Ленинграда 21 августа, за 18 дней до того, как город оказался в полной блокаде. В городах Красновишерск и Березники Молотовской области (ныне Пермский край), Западный Урал, я учился в 7–9 классах, вступил в комсомол. Летом 1943 года в числе красновишерских ребят, перешедших в девятый класс, в течение месяца работал на лесосплаве. Отец с первого до последнего дня Отечественной войны служил военным врачом в действующей армии, закончив войну в Кенигсберге, в звании майора медицинской службы. Вспоминая военные годы, сразу ощущаю обстановку сплоченности всего народа вокруг центральной задачи – выстоять и разгромить врага. Атмосфера страха предвоенных лет сменилась мобилизационной атмосферой концентрации всех сил для выполнения этой центральной задачи. В данной связи следует сказать о выполнении партией, Государственным Комитетом Обороны (ГКО) и Верховным главнокомандующим возложенных на них функций. Вышедший в 1938 сталинский «Краткий курс истории ВКП(б)» заканчивается словом «конец». Сталин был прав. После чисток и «большого террора» 1937–38 гг. партия как большевистская, ленинская, перестала существовать. Она превратилась в другую структуру под тем же названием, в партию сталинской мечты, откровенно им в свое время высказанной, – в подобие Ордена меченосцев (его члены беспрекословно подчинялись решениям предводителя). Но идеология ВКП(б) сохранялась, по крайней мере, формально. И рядовые члены, и руководители партийных организаций разного уровня, будучи убежденными сторонниками коммунистической идеологии, проявляли поистине повседневный героизм на фронте и в тылу. Под влиянием их примера многие вступали на фронте в партию. В значительной степени благодаря работе коммунистов провалились попытки гитлеровской пропаганды использовать многонациональный состав населения СССР для разжигания внутренних конфликтов. Наоборот, дружба народов стала одним из факторов силы страны. Большинство членов Политбюро ЦК ВКП(б) вошло в состав образованного в первые дни войны ГКО. В задачи этого органа входили перевод на военный лад и поддержание на необходимом для целей отпора врагу уровне всей экономики страны. У каждого члена ГКО было свое направление: производство и поставка армии танков, самолетов, артиллерии, боеприпасов, работа транспорта и т. д. Особо хотелось бы отметить колоссальной трудности работу по передислокации множества крупных предприятий из западных регионов в регионы Урала и Сибири и быстрому вводу их в действие на новых местах. Координировал эту работу от ГКО председатель Госплана Н. А. Вознесенский.
Читайте также: Путь
большевика. Иосифу
Григорьевичу Абрамсону – 85 лет
Иосифу Григорьевичу Абрамсону - 90!
|
|||
