АССОЦИАЦИЯ МАРКСИСТСКИХ ОБЪЕДИНЕНИЙ
РОССИЙСКАЯ ПАРТИЯ КОММУНИСТОВ

Коммунист Ленинграда № 3/2018 (123)

Иван Наговицын: Продолжаем разговор

Я благодарю наших ленинградских товарищей за то, что они опубликовали на страницах своей партийной газеты (см.КЛ № 2/2018 (122)), позицию нашей красноярской группы. Благодарен  и за готовность вести диалог даже с такой мизерной организацией как «Интернациональный Пролетарский Союз».  Мы со своей стороны тоже заинтересованы  продолжать  диалог со всеми коммунистами, заинтересованными в этом. И заинтересованы найти в лице РПК – партию, готовую отстаивать интересы рабочего класса, а значит, и наши интересы, поскольку мы представляем собой рабочую марксистскую группу.

Поэтому  мы принимаем критические замечания Иосифа Григорьевича и будем над ними размышлять. Со своей стороны просим  наших товарищей не обижаться и на наши аргументы, высказанные, может быть, с излишней рабочей прямотой.

Поэтому, перейдем прямо к делу.

В Вашем ответе, уважаемый Иосиф Григорьевич,  присутствует логика «надстроечного мышления», не уделяющая должного внимания экономическому базису. Но, мы поняли Вашу основную мысль, выраженную во фразе: « … необходимо, добиться согласия и координации несистемных левых… в борьбе за достижение программы – минимум, провидения антиолигархической революции как необходимого этапа на пути к революции социалистической».

Видимо в этой фразе и заключается месседж РПК рабочему классу?  Чтобы понять, что в нем имеется в виду, нам нужно разобраться – кто такие «несистемные левые» и что такое «антиолигархическая революция»?

Левые в политике (если верить Википедии)  — это  обобщенное  название многих политических направлений и идеологий, целью которых  являются  равенство и улучшение жизненных условий для наименее привилегированных слоёв общества,  либо полная отмена классового деления общества. Левые выступают за ограничение, либо полную отмену частной собственности. Они, как правило, стремятся к установлению равных условий для всех людей независимо от национальной, этнической, половой и прочей принадлежности.

То есть под «левыми» понимается очень широкий классовый спектр оппозиции, противопоставляющий себя и религиозным фундаменталистам и шовинистам и всем тем, кто открыто оправдывает социальное неравенство. То есть «левыми» могут быть и представители рабочего класса, сражающиеся за диктатуру пролетариата,  и буржуазные революционеры  (ведь средняя и мелкая буржуазия наименее привилегированна в сравнении с олигархами) заинтересованные только в свержении  очень крупных капиталистов (олигархов) и в переходе управления государством к классу средних капиталистов. Это может быть и техническая интеллигенция недовольная условиями собственной эксплуатации со стороны тех же олигархов.  И мелкий буржуа, не имеющий наемных работников, но доведенный до отчаяния бюрократическим и коррупционным прессом, тоже желает перемен исходя из своих классовых интересов.  Одним словом «несистемные левые» - это пролетарские и буржуазные политические течения объединенные ненавистью к общему врагу – чиновничье–олигархическому  путинскому режиму. Пока есть общий враг, позиции этих разнородных течений сближаются. Но, кода цель будет достигнута (ведь ни что не вечно под луной, включая и режим Путина) средний капитал, мелкая буржуазия и пролетариат, снова окажутся по разную сторону баррикад. Это ясно. Не ясно на чьей стороне в данном случае окажется РПК?  Вот тут нам и следует разобраться: что мы понимаем под словом «социализм»?

У Вас товарищ  Абрамсон, критику вызывает не производственные отношения в «социалистическом» СССР, а «ошибочная политика» КПСС. Будучи (если я не ошибаюсь) сторонником «деформированного рабочего государства», Вы, к нашему пролетарскому сожалению,  не так и не смогли посмотреть на это самое «переродившееся рабочее государство» глазами наемного раба, о чем я собственно и писал в предыдущей статье. Если бы Вы Иосиф Григорьевич, смогли  бы, посмотреть на проблему с нашей точки зрения, то Вы бы не утешали себя мыслью о том, что привилегии советских чиновников были ничтожны по сравнению с объемом продукта, созданного нашими братьями - наемными рабами.  Тем более что  в 1991 году партийные шишки  это противоречие разрешили в свою пользу, назначив себя любимых «олигархами».

Продукт, созданный советским рабочим классом, присваивался государством, в государственные закрома. Таким образом, государство являлось «совокупным капиталистом». А советский пролетарий, оставался все тем же наемным рабом, не смотря на то, что советская бюрократия все свои решения принимала якобы от его имени. Но, многие советские люди понимали ритуальный характер этих заклинаний. По этим причинам словосочетание «марксизм-ленинизм» превратилось в штамп, который нередко вызывал насмешку у простых людей и, как правило, отторгался массами.

Не случайно, что, несмотря на огромные усилия и потери советского общества, сопряжённые с реализацией советского проекта, роды новой экономической общественной формации не состоялись. 

Пока  бюрократия оставалась у власти, а Советская власть оставалась только декорацией, огосударствление средств производства являлось только новой формой эксплуатации рабочего класса.

«Новый способ производства» возникает не из государственного сектора, где «доводятся до крайности» капиталистические противоречия, а из коллективной фабрики, где эти противоречия «уничтожаются». Не расширение госсектора ведет к социализму, а его отмирание (вместе с государством) в процессе растущей кооперации между коллективными предприятиями. Создавая самоуправляемые структуры, эта «кооперация кооперативов» берет постепенно под свой не государственный, а действительно общественный контроль, и «естественные монополии», отбирая их у государства, лишая государственную бюрократию последней опоры, избавляя государственных рабочих от их положения наемных работников (пусть и имеющих широчайшие права после установления диктатуры пролетариата, включая рабочий контроль над производством), доводя до конца уничтожение противоречий капитализма. Как пишет Маркс в «Гражданской войне во Франции» «кооперативное производство не должно оставаться пустым звуком или обманом, ... оно должно вытеснить капиталистическую систему, ... объединенные кооперативные товарищества организуют национальное производство по общему плану» (К.Маркс, Ф.Энгельс, Соч.,т. 17, стр. 346-347).

Из всего сказанного, я как рабочий, могу сделать такой вывод: РПК как партия выражающая интересы не только пролетариата, но и  класса мелких собственников и сочувствующей ему интеллигенции, может быть реальным попутчиком рабочего движения в борьбе с современным олигархо-бюрократическим  режимом. Но, поможет ли она нам в борьбе, за реальную диктатуру пролетариата?  Для нас социализм – это политическая власть рабочего класса, неотделимая от власти экономической (кооперативной).

Для РПК, судя по всему (возможно я ошибаюсь?), капиталистические производственные отношения должны превратиться в коммунистические по указу революционной власти, а безупречные личные качества представителей данной власти должны стать надежной гарантией от «бюрократического перерождения».

Стоит ли тут спорить, когда история нас уже давно рассудила: социализм в одной стране не победил, опрокинутый переворотом государственно-капиталистической бюрократии.  Опыт государственного капитализма еще раз подтвердил, что на базе государственной собственности социализм не произрастает, не оставляя иного пути к нему, кроме «кооперативного». 

Да, мы признаем, что советская эпоха характеризовалась невиданными успехами в экономике, образовании, науке, культуре. Страны так называемого социализма почти догоняли по своему уровню экономического развития мировых лидеров. В итоге мировое сообщество в целом еще дальше приблизилось к возможности перехода в начальную фазу коммунизма. Положительный и отрицательный опыт СССР является бесценным вкладом в марксистскую науку.

Да, мы считаем советский период первым историческим опытом строительства справедливого общества, но силами слабо развитых стран. 

Мы реалисты и констатируем очевидный исторический  факт, что попытка совершить социальную революцию в отдельной промышленно-отсталой стране, окруженной капиталистами, не удалась. Даже возникновение так называемого «социалистического лагеря» из стран с недостаточным уровнем развития производительных сил не спасло положение ввиду победы в них бюрократической тенденции.  

Впрочем, наш диалог начат не ради спора, а ради выяснения наших  политических позиций с целью достигнуть если не организационного единства, то хотя бы идейного согласия ради совместных практических  действий.

На политическую позицию влияет бытие. В условиях, когда рабочий класс в современной России гибнет, деградирует и сокращается и равнодушен к политической борьбе, даже самые последовательные марксисты колеблются. Политическое бессилие пролетариата не отменяет объективной необходимости общественных преобразований. Поэтому, современным компартиям, включая и РПК, не находящим поддержки со стороны рабочих, приходится учитывать  политический запрос мелкой и средней буржуазии. К сожалению, буржуазия на сегодняшний день политически активна, а  рабочий класс политически пассивен. Отсюда и такие абстрактные понятия как «несистемные левые» и «антиолигархическая революция» скрывающие их классовую сущность.

Наша позиция – позиция красноярского «Интернационального Пролетарского Союза» следующая:  мы в силу своего социального бытия, вынуждены бороться за повышение политической активности трудящихся, за их активное участие в формировании своих классовых организаций снизу. Наша жизнь намертво связана с нашим классом, и мы не видим для себя другого пути.

В ситуации, когда правительство Путина полностью выродилась в олигархический режим, при котором «друзья Путина» сосредоточили в своих руках колоссальные богатства, а пролетариат загибается под непосильным бременем, мы не заинтересованы в монолитности класса буржуазии. В его расколе – да, заинтересованы.  Если это «антиолигархическая революция», то мы за такую «антиолигархическую революцию».

Но, для нас – рабочих, ненавистна любая форма эксплуатации, будь то эксплуатация со стороны олигархов, будь то со стороны средних капиталистов, будь то эксплуатация партийной бюрократии. И у нас нет ни каких гарантий того, что победившая средняя и мелкая буржуазия не вырежет нас - революционных пролетариев под лозунгами сталинизма или национал-большевизма (что в сути одно и то же), как «троцкистов», «космополитов», «жидо-масонов» и тп. Если победившая буржуазия начнет нас резать и жечь под лозунгами «либерал-фашизма» (как на Украине), то от этого нам тоже не будет легче. Любой победивший класс, будет фанатично защищать именно свою власть, причем любыми методами. А диктатура пролетариата в равной степени не допустима ни для олигархата, ни для хищников помельче. 

Поэтому, как тут ни крути, а самым надежным союзником в нашей классовой борьбе остается международный рабочий класс, а не «свои» буржуи, пусть даже «мелкие» и «либеральные». К сожалению, мы не можем рассчитывать на «верность» союза, ни с какой фракцией буржуазии.  И соответственно мы не рассчитываем на вечный союз с ее политическими отрядами, которых вы называете «несистемными левыми».

Сотрудничать мы готовы. Мы не сектанты. Готовы вести диалог. Тем более, мы заинтересованы продолжать диалог с нашими товарищами из РПК.  Но  не для того чтобы слиться с мелкой буржуазией и «продать свое первородство за чечевичную похлебку»,  а с целью убеждать наших товарищей оставаться верными марксистским принципам и искать опору именно в среде рабочего класса.   Потому что, в социализме могут быть заинтересованы многие слои общества, но установить реальный социализм – способен только рабочий класс!

Вы, Иван Николаевич, задаёте вопросы: кого можно называть «несистемными левыми» и что, по мнению РПК, означает «антиолигархическая революция»? Постараемся разобраться. Начнём с левых и того, что мы понимаем в данном контексте под системой. С перечнем видов политических партий и движений, которых Вы относите к левым, вполне можно согласиться. Когда мы говорим о системных или несистемных партиях, мы и имеем в виду вхождение или невхождение в структуры, совокупно составляющие систему власти. Центральная, федеральная власть в России ныне – это президент с его администрацией, Федеральное собрание с Думой и Советом Федерации и согласованно (фактически – подчинённо) действующие прокуратура, суды, ЦБ. Две из представленных в Госдуме и СФ партий, Справедливая Россия и КПРФ, считают себя левыми. И формально, если исходить из их программных документов, они правы. СР, если не ошибаюсь, даже входит в Социнтерн. Мы их называем системными левыми. Но можно ли по деятельности фракций в парламенте считать их истинно левыми, а фракцию КПРФ, особенно и в первую очередь – её руководство, - фракцией истинно коммунистической партии, мировоззрение которой – марксизм? Думаю, что ответ без всяких сомнений должен быть отрицательным. Возьмём так называемый «закон Димы Яковлева», или, иначе «закон подлецов», принятый Думой в декабре 2012. Он был принят подавляющим большинством парламента. Понятно, когда единороссы, фракция властвующей компрадорской буржуазии и её бюрократии, мстит США, прижавшим их классовых братьев, не дающим им, родненьким, пользоваться вкладами в зарубежных банках (американский закон по делу Магницкого). Но какова мотивация у депутатов фракции КПРФ голосовать за этот закон? Мстить властям США за то, что грубо обошлись с классовыми врагами российского пролетариата? Не правильнее ли было во всеуслышание, наоборот, поблагодарить за это американских законодателей? Но и наказала-то наша Госдура (прошу прощения за цитирование импровизации-«оговорки» Познера) не конгрессменов или Госдеп, а тех американских граждан, что намеревались стать приёмными родителями российским сиротам. И, соответственно, многих российских детдомовцев. Некоторые не там, где следовало бы, активные депутаты, авторы этого печально знаменитого закона, ссылались на случаи насилия над усыновлёнными российскими детьми в США и отказа от них, что наносит моральную травму детям. Но данные статистики усыновления, к сожалению, убеждают, что доля таких морально травмированных приёмных детей в России значительно выше. Надо сказать, что не все депутаты фракции КПРФ голосовали за этот позорный закон, например, Ж.И.Алфёров, О.Н.Смолин, но они не являются членами КПРФ. Надолго в памяти останутся саморазоблачительные афоризмы лидера КПРФ Г.А.Зюганова: «Россия исчерпала лимит на революции», «взгляды Маркса и Ленина на религию устарели», «Иисус Христос был первым коммунистом». Или такой красноречивый момент: депутат-коммунист Б.С.Кашин (академик, зав. одной из кафедр мехмата МГУ), напоминая коллегам о светском, согласно Конституции, характере нашего государства, вносит предложение в повестку дня Думы – обсудить поправку в текст государственного гимна, заменив в нём одно слово – вместо «хранимая Богом, родная страна» петь «хранимая нами, родная страна». Вскакивает Г.А. и требует отклонить предложение, поскольку, мол, фракция его не обсуждала. И последний, стоящий упоминания, момент о системной оппозиционной партии. Вы, вероятно, обратили внимание на опубликованную во втором прошлогоднем номере КЛ статью секретаря исполкома РПК Е.А.Козлова Филистёры оппортунизма и адепты государственности о Февральской революции в связи с проведённым в Госдуме руководством фракции КПРФ круглым столом по поводу столетия Февральской революции. Вернитесь к ней. Вероятно, Вы согласитесь с заключительными словами проведённого Е.Козловым анализа этого «оппозиционного» круглого стола: «В своей оценке Февральской революции псевдокоммунисты из КПРФ, сторонники установления «лимитов на революцию», проявили … негативную оценку революционных процессов как сеющих хаос и анархию, оценку лицемерно прикрываемую неприятием либералов прошлого и настоящего. И другого взгляда на революцию от сторонников «государственного патриотизма» и единства национальных интересов эксплуататоров и эксплуатируемых ожидать не приходится». Могу добавить, что несистемные РПК, ОКП и РКРП выступили с Совместным заявлением, в котором подвергли резкой критике антиленинские по сути оценки свержения монархии, даваемые руководством КПРФ.

Перейдём теперь ко второму вопросу – об антиолигархической революции. В результате победы, вскоре после кончины В.И.Ленина, бюрократической тенденции во внутрипартийной борьбе стал ускоренно развиваться процесс бюрократического перерождения правящей партии, в первую очередь, высшей партийно-государственной номенклатуры. Теоретически он сопровождался открыто антимарксистской сталинской концепцией «возможности победы социализма в одной отдельно взятой стране». Эта антинаучная концепция была «украшена» столь же антинаучным тезисом «об обострении классовой борьбы по мере продвижения к социализму», использованном для оправдания массовых репрессий 1937-38 гг. были расстреляны 681692 человека. В среднем каждую ночь в эти полтора года Большого террора в застенках НКВД лишали жизни более тысячи советских людей. Были убиты все 5 (не считая Сталина) членов Политбюро, избиравшихся в него при жизни В.И.Ленина на XI и XII съездах. В январе-феврале 1934 прошёл XVII съезд ВКП(б), в официальной историографии получивший название «съезда победителей». Но многие историки справедливо предложили (после ХХ съезда в 1956) именовать XVII съезд «съездом расстрелянных»: из 1966 его делегатов в ходе Большого террора расстреляны 1108, т.е. более 56%. А из 139 членов и кандидатов в члены ЦК, избранного на XVII съезде, были ликвидированы 97, или 70% (!), кроме того, ещё 5 человек покончили собой. Советский Союз, все его республики окутала атмосфера страха и шпиономании. Это стало сильнейшей дискредитацией социализма. Свежий воздух повеял после ХХ съезда КПСС в 1956, оживив политическую, социальную и культурную жизнь. Но оттепель завершилась очередным преступлением высшей партийно-государственной номенклатуры – расстрелом в июне 1962 в Новочеркасске рабочих, протестовавших против повышения цен на продовольствие с одновременным повышением норм выработки, т. е. снижением зарплат. Процесс перерождения не контролируемой рабочим классом бюрократии протекал в острых противоречиях внутри партийного руководства, где ещё оставались приверженцы ленинских принципов, буквы и духа «политического завещания» В.И.Ленина. Многие из них не могли мириться с тем, что Советское государство, называвшее себя государством диктатуры пролетариата, не выполняло основную функцию своего предназначения – создание условий для формирования самоуправляемых трудовых ассоциаций. Одним из таких деятелей был Алексей Николаевич Косыгин, ставший в 1964 Председателем Совета министров СССР. Он добился согласия Политбюро ЦК КПСС на проведение крупной экономической реформы. Суть её состояла в системе хозяйственного расчёта, начиная с производственных бригад и цехов. План во многом становился индикативным, указывающим, что требуется произвести и, примерно, в каком количестве, а как, организационно и технологически, - решал первичный производственный коллектив. Социалистическое соревнование соединяло, достаточно органично, моральный стимул с принципом материальной заинтересованности, следуя известному прямому указанию Ленина. Свобода манёвра и инициативы предоставлялась руководителям предприятий: было практически сведено на нет вмешательство райкомов партии в текущий производственный процесс. Инициатива повсеместно била ключом. Я хорошо помню, как легко было работать нам, сотрудникам научно-исследовательского и проектного института «Гипроцемент», на заводах по воплощению в производственную практику аппаратурных и технологических разработок: рабочие, бригадиры, мастера заинтересованно, творчески соучаствовали в реализации новшеств. По всем параметрам пятилетка 1966-70 оказалась самой эффективной в советской истории. Бюрократия же, особенно высшая, на уровне инстинкта, так сказать, «кожей» чувствовала, что она постепенно лишается рычагов управления. И в 1968 был дан сигнал на откат. Что такое 1968 год? Середина косыгинской пятилетки, уже показавшей свой социалистический, без искажений, характер. Но это и молодёжные бури во Франции и Германии, поддержанные многими левыми организациями этих и других стран, при безразличном, не говоря уже о поддержке, без признаков какой-либо революционной солидарности, отношении со стороны окостеневшего руководства КПСС. 1968-ой – это и события в Чехословакии, которые могли стать стартом процесса очищения социализма от его искажений и влить новые силы в мировое рабочее движение, столь же антикапиталистическое, сколь и антибюрократическое, и которые привели в ужас давно уже переродившееся большинство руководства Советского Союза и стран Варшавского договора. Танки на улицах чешских и словацких городов были также посланием московскому адресату – правительству А.Н.Косыгина. С 1971 года, начала так называемого «застоя», процесс бюрократически-буржуазного перерождения верхов нашего государства беспрепятственно шёл к закономерному финалу – конвергенции власти в собственность. Оторвавшееся не только от трудовых масс, но и от партийной членской базы, сменившее нутро и кожу руководство России и других республик бывшего Союза, должного сопротивления внутри страны не испытало. Контрреволюция победила легко. Поначалу, как помнится, делегация дезориентированных шахтёров из Кузбасса, стуча касками о московский асфальт, даже приветствовала Ельцина. Потом стыдились своей неразборчивости. Все произошедшие социально-политические передряги сказались на политической апатии пролетариата России. У значительной части рабочих нет чёткого осознания своих классовых интересов. Крайне редки отраслевые экономические забастовки. Пример здесь показывают только авиаторы и докеры. Имеет ли место сегодня в России революционная ситуация? Разумеется, нет. Поэтому мировая социалистическая революция с возможным началом её в России, остаётся нашей программной стратегической целью, целью-максимум. Но не ближайшей целью. Призывать сегодня к свержению ненавистной власти могут только авантюристы. И такой призыв может вызвать лишь локальный мятеж. А «мятеж не может кончиться удачей, в противном случае его зовут иначе», как точно заметил известный советский поэт. Более того, даже наличие революционной ситуации не гарантирует успех восстания, если не готов субъект выступления – пролетариат. А не готов он тогда, когда не сознаёт или не вполне осознаёт свои коренные интересы. Миссия вносить классовое сознание в пролетарские массы лежит на партии или партиях, составляющих пролетарский политический авангард. Сегодня его можно упрекнуть в не преодолённой ещё разрозненности действий различных партий, но никак – в неиспользовании тех или иных средств коммуникации с трудящимися. И газеты, и вебсети, и Красное ТВ с его региональными филиалами, и интернет-издания марксистской направленности «Вестник Бури», «Рабкор», сайт Альтернатив - всё это используется. Как пример, можно привести программу, которую на ЛенТВ (ленинградский филиал Красного ТВ) успешно ведёт зам. секретаря исполкома РПК Владимир Соловейчик. Но разве все эти медиа могут сравниться по охвату массовой аудитории с федеральными телеканалами? Конечно, нет. И люди, включающие ежевечерне телевизор, понимая подчас, что это зомбоящик, невольно впитывают внушаемый госзаказ, омещаниваются, и повседневно эксплуатируемые, идут (более 60% идут) 18.03.18 к избирательным урнам, и 76%, проклиная премьера, голосуют за национального лидера, который этого премьера назначил и вновь переназначил. Спрашивается, а оппозиция не только левая, но даже буржуазная, - почему сегодня не имеет своих политических телепрограмм? Потому, что власть принадлежит узкому слою сверхбогатых эксплуататоров, сотне долларовых миллиардеров и прислуживающей им элите бюрократических и силовых структур. Властвующая олигархия блокирует введение прогрессивной шкалы налогов, которая уже могла бы решить проблему Пенсионного фонда, блокирует индексацию зарплат пропорционально инфляции. Россия – единственная страна в Европе без прогрессивной шкалы налогов, единственная страна в Европе, где децильный коэффициент (отношение 10% самых состоятельных граждан к 10% беднейших) близок к 20. В социальных капиталистических государствах Западной и Северной Европы классовая борьба пролетариата привела к тому, что этот коэффициент не превышает 6, как ранее в Советском Союзе (в разные годы от 4 до 6). Но в Западной и Северной Европе нет олигархии. Именно поэтому нашей программой-минимум должна быть антиолигархическая революция. Это будет наш Февраль. А без Февраля не может быть Октября !

Когда Вы спрашиваете, какие классы и социальные слои составляют социальную базу РПК, то это, к моему удивлению, означает, что Вы либо забыли достаточно чётко составленную нашу Программу (в редакции 2003 г.), либо невнимательно её читали. Прочитайте её ещё раз. Она выложена на нашем сайте www.rpk.len.su Социальной базой РПК является исключительно пролетариат, класс эксплуатируемых наёмных работников умственного и физического труда. Как и ленинская РКП (б), РПК отстаивает интересы всего пролетариата, опираясь на самый передовой его отряд, связанный с самыми передовыми производительными силами. И в Октябрьскую революцию, и примерно до середины ХХ века этим передовым отрядом пролетариата были рабочие машиностроительных, металлургических, горнорудных, нефтехимических отраслей промышленности. В результате научно-технической революции второй половины прошлого века и свершившегося на наших глазах в самые последние годы прогноза Маркса - становления науки непосредственной производительной силой передовым отрядом современного международного пролетариата (и российского в том числе) стали эксплуатируемые наёмные работники, связанные с информационными, радиационными технологиями, роботизацией, строительством по 3D – проектам и т. д. Именно этот отряд современного пролетариата более подготовлен к восприятию классовых интересов в борьбе с глобальными империалистическими монополиями.

Вы безусловно ошибаетесь, когда пишете «Для РПК, судя по всему (возможно я ошибаюсь?), капиталистические производственные отношения должны превратиться в коммунистические по указу революционной власти, а безупречные личные качества представителей данной власти должны стать надежной гарантией от «бюрократического перерождения». РПК придерживается диалектико-материалистической философии и отбрасывает любой культ личности, хотя высоко ценит талант и самоотверженный труд на общее дело.

Ещё раз огорчил фрагмент: «Продукт, созданный советским рабочим классом, присваивался государством, в государственные закрома. Таким образом, государство являлось «совокупным капиталистом». Государство как аппарат управления ничего не могло присваивать. Чиновники, социально перерождаясь, могли мечтать о собственности, но до краха Советской власти вынуждены были планово и согласно утверждаемому бюджету распоряжаться прибавочным продуктом, созданным советским рабочим классом. И при всех искажениях социализма, понимаемого как переходная фаза коммунизма, этот продукт распределялся на удовлетворение потребностей в бесплатном образовании, в бесплатном здравоохранении, в развитии технических, художественных, музыкальных, спортивных способностей детей и взрослых, на значительную долю расходов по ЖКХ, на сооружение санаториев, домов отдыха, на транспортную инфраструктуру, на науку, фундаментальную и прикладную, новые инвестиции в строительство и производственную сферу, на оборону и ВПК. Государство являлось совокупным управленцем.