|
АССОЦИАЦИЯ МАРКСИСТСКИХ ОБЪЕДИНЕНИЙ Коммунист Ленинграда № 4/2017 (117)
Пригаринские чтения
Завершаем публикацию материалов выступлений на
«Пригаринских чтениях», прошедших в Доме Плеханова 8.06.17.
Наследие А.А. Пригарина и роль интеллигенции в борьбе за социализм Тезисы выступления на Пригаринских чтениях в Доме Плеханова Заметное место в идейно-теоретическом наследии ушедшего от нас товарища Алексея Алексеевича Пригарина занимает вопрос о месте интеллигенции в социально-классовой структуре современного российского общества, ее роли в борьбе за социализм и в созидании нового общества. Наиболее развернуто взгляды Пригарина по означенной теме изложены в двух его статьях: “Будущее за интеллигенцией” и “Интеллект – оружие пролетариата”. На них я и буду опираться в своем сообщении. Как добротный исследователь, Пригарин начинает с определения. В данном случае – из Советского энциклопедического словаря 1990 года: “Интеллигенция – общественный слой людей, профессионально занимающихся умственным, преимущественно сложным творческим трудом, развитием и распространением культуры”. Это определение, хотя и отдает предпочтение сложному труду, но предполагает отнесение к интеллигенции и работников простого умственного труда, включая, например, делопроизводителей. Переходя к анализу места интеллигенции в социально-классовой структуре общества, Пригарин опирается, в том числе, на Карла Каутсткого, который подчеркивал, что интеллигент, хотя и поддерживает, в отличие от пролетария, буржуазный образ жизни, не является капиталистом. Испытывая известное социальное принижение, он вынужден продавать продукт своего труда, а часто и свою рабочую силу. И хотя жизненное положение, условия труда интеллигента не пролетарские, он не находится ни в каком антагонистическом отношении к пролетариату. Соглашаясь с Каутским применительно к исследуемому им периоду, Пригарин переходит к анализу советского общества и делает важный вывод о том, что к 60-м годам XX века, вопреки официальной позиции КПСС, интеллигенция формируется в самостоятельный общественный слой, а не просто “прослойку”. При этом интеллигенция осознает себя в качестве активной общественной силы, но ощущая себя социально ущемленной, она обращает свою активность вначале в глухую, а затем и открытую оппозиционность власти. Причины этого явления Пригарин видит в постоянно идущем увеличении доли умственного труда, а с другой стороны – в неспособности правящей в СССР партии адекватно отреагировать на этот процесс. Приводимые Пригариным статистические данные впечатляют. Так, если в царской России (по состоянию на 1913 год) в науке, образовании, и здравоохранении работало не более 1% населения, то к 1940 году этот процент вырос до 6, к 1970 г. – до 17, а к 1989 году до 19%. К 1991 году, не считая “лиц свободных профессий”, т.е. творческой интеллигенции, в народном хозяйстве СССР работало почти 40 миллионов ученых, ИТР и служащих. К 1996 году (в том числе в результате деиндустриализации) среди дееспособного населения России число людей, которых принято относить к интеллигенции, практически сравнялось с числом относимых к рабочему классу. “При таком соотношении, - делает жесткий вывод Пригарин, - считать интеллигенцию по-прежнему прослойкой, могут воистину только талмудисты и начетчики”. Изменяется также, по наблюдениям Пригарина, и характер труда интеллигенции. Он приобретает преимущественно коллективистский характер. Не только на промышленных предприятиях, но и в научно-исследовательских институтах, конструкторских бюро, театральных и журналистских коллективах люди стали осознавать себя частью общего организма. Капиталистическая реставрация в СССР привела к тому, что трудящиеся перестали быть совладельцами общенародной собственности на средства производства и превратились в “чистых” пролетариев. Причем ряды нового пролетариата пополнил не только “классический” рабочий, но и работающий по найму интеллигент. Эта ситуация, по мнению Пригарина, приводит к необходимости, с одной стороны, перестать противопоставлять рабочих и интеллигентов друг другу, а с другой – актуализировать классический марксистско-ленинский тезис о решающей роли революционной интеллигенции на теоретическом фронте пролетарской борьбы. А для того, чтобы успешно развивать эту борьбу, “чуть ли не главной практической задачей коммунистов-марксистов становится привлечение массы интеллигенции на сторону социализма”. *** Таковыми, вкратце, были взгляды Алексея Алексеевича Пригарина по заявленной теме. Позволю себе несколько замечаний-выводов в связи со сказанным. Первое. Безусловной заслугой Пригарина является то, что еще в 90-е гг. прошлого века, когда в комдвижении доминировало неуважительное отношение к термину “интеллигенция”, он поставил задачу своеобразной реабилитации этого слоя и призвал коммунистов массово привлекать на свою сторону людей умственного труда. Второе. Пригарин совершенно верно указал на превращение интеллигенции в самостоятельную и активную общественную силу в послевоенном СССР. Этот факт КПСС определенно “проспала”. Третье. Трудно поспорить с Пригариным в той части, где он говорит об изменении характера труда интеллигенции (для значительной ее части он становится все менее индивидуализованным) и на возрастающую (и в России, и в мире в целом) долю работников умственного труда. Однако тезис Пригарина о том, что интеллигенция перестала быть прослойкой, на мой взгляд, не доказан. Здесь Алексей Алексеевич, как мне кажется, не вполне раскрыл двойственную классовую природу интеллигенции при капитализме. Одним своим “краем”, самостоятельно выходя на рынок и продавая готовый продукт труда, она смыкается с буржуазией, а на другом “краю”, продавая лишь рабочую силу – превращается в пролетариев умственного труда. Возникает, таким образом, своеобразный “слоеный пирог”, когда к социальной группе людей преимущественно умственного труда относятся представители разных классов. Конечно, нельзя не видеть процесс структурного и качественного преображения пролетариата за счет вливания в его ряды огромной массы подвергающихся эксплуатации наемных работников умственного труда. Однако игнорировать внутреннюю неоднородность интеллигенции тоже не стоит. Четвертое. Вслед за классиками, Алексей Алексеевич Пригарин подтверждает, что ключевая роль в теоретической форме классовой борьбы остается за интеллигенцией. И он определенно прав, когда настоятельно требует от современных коммунистов отдавать побольше энергии, решая задачу привлечения интеллигентов в ряды борцов за социализм. Кирилл ВАСИЛЬЕВ, член президиума ЦК ОКП
Памяти А. А. Пригарина Выступление на первых «Пригаринских чтениях» в Доме Плеханова
Прежде всего я должен выразить свою признательность руководству Дома Плеханова и региональному отделению Объединенной коммунистической партии за организацию «Пригаринских чтений», за возможность публично почтить память Алексея Алексеевича в этом уютном зале, где он неоднократно выступал со своими докладами. Я познакомился с Пригариным на первых конференциях Марксистской платформы в КПСС, в частности на конференции в Москве осенью 1990 года и в Киеве - весной 1991 года. Алексей Алексеевич резко выделялся среди других активистов и руководителей этого внутрипартийного течения. Высокая, осанистая фигура, седая благородная голова, в выступлениях чувствовалось солидная марксистская эрудиция, знание экономических проблем СССР, большой опыт публичных дискуссий. Публика в «Марксистской платформе» собралась активная, языкастая, не признающая никаких авторитетов, кроме авторитета аргументированного мнения. В центре дискуссий на конференциях Марксистской платформы были вопросы отношения к подготовляемой новой программе КПСС, проблематика программы самой платформы, а значит- вопросы истории и теории социализма в СССР и его экономической системы. Алексей Алексеевич выступал в этих дискуссиях как ортодоксальный марксист, сторонник общественной собственности на средства производства, государственного планирования экономики. Его позиция подвергалась критике и со стороны тех, кто выступал за конкуренцию различных экономических укладов в рамках переходного периода, и тех, кто считал, что частная собственность и предпринимательство должны остаться движущей силой экономического развития даже при социализме. С другой стороны, А.А. Пригарин не был сторонником смешивания процессов огосударствления и обобществления экономикой, выступал за гибкие формы реального самоуправления в трудовых коллективах на государственных предприятиях и допусках коллективную форму собственности в сфере услуг, мелкой промышленности. Запомнилось, что в ответ на колкие, а порою и грубоватые выпады своих оппонентов, Алексей Алексеевич нередко не мог удержаться от заразительного, безудержного смеха. И этот смех обезоруживал нападавших, показывал несостоятельность их критики. На XXVIII съезде КПСС Пригарин подписал проект резолюции меньшинства съезда, осудивший горбачевские реформы как реформы, направленные на реставрацию капитализма в нашей стране. По квоте, установленной для представителей внутрипартийных течений, он был избран членом ЦК КПСС от Марксистской платформы, руководил одним из аналитических центров, созданных при ЦК КПСС после съезда. По моим наблюдениям он пользовался большим уважением Купцова – одного из руководителей партии в последний период ее деятельности, незаслуженно задвинутого Зюгановым на задний план после создания КПРФ. Вопрос об отношении КПСС в 1991 году стал центральным вопросам в деятельности Марксистской платформы. У многих из нас было ощущение приближающейся победы контрреволюции, неизбежности запрета КПСС и возможности ухода в коммунистическое подполье. Я был сторонником концепции, выдвинутой в книге одного их соратников А.А. Пригарина Бориса Курашвили,- концепции создания в СССР реальной многопартийности на основе цивилизованного разделения членской базы и имущества КПСС на три партии: социал-демократическую, марксистскую и сталинистскую. Август 1991 сорвал эти планы, которые вполне могли реализоваться на чрезвычайном съезде КПСС, за созыв которого осенью 1991 годы мы выступали. В ходе споров в Координационном совете Марксистской платформы летом 1991 года А.А.Пригарин резко выступал против предложений В. Бурдюгова, А. Крючкова, других товарищей, предлагавших по примеру Инициативного движения в КПСС создавать свою структуры, провести регистрацию сторонников Марксистской платформы, т.е. превратить платформу во фракцию, что было бы правильно в предвидении запрета КПСС. А.А.Пригарин, сын репрессированного большевика, вступивший в партию после ХХ съезда КПСС, сохранял пиетет перед великой и трагической историей большевистской партии и не мог согласиться с нашими планами раскола КПСС. Полагаю, что именно моральные обязательства перед той партией в которую он вступал раз и навсегда, протест против действий ренегата Ельцина определили позицию А.А.Пригарина на сентябрьском заседании Координационного Совета Марксистской платформы, когда он выступил против созданий новой коммунистической партии на базе сторонников платформы. С этого времени наши пути разошлись, и мы оказались в разных партиях, я в Российской партии коммунистов (РПК), он-в конечном счете – в Российской коммунистической партии - КПСС. (РКП-КПСС). Тем не менее, члены Ленинградской организации РПК всегда испытывали уважение и доверие к позиции А.А.Пригарина, активно взаимодействовали с ним в рамках Роскомсоюза. В 1998 году ЦИК РПК и ЦК РКП-КПСС провели длительные и обстоятельные переговоры об объединении наших партий. Мы добились согласия по многим организационным и политическим вопросам- кроме одного: наши партеры по переговорам ультимативно требовали сохранения в названии объединенной партии аббревиатуры «КПСС». Для нас это было неприемлемо, для нас это служило критерием недопустимого, некритического отношения к тем проявлениям духа и буквы КПСС, которые и погубили эту партию. Переговоры были прекращены, но товарищеский стиль общения со стороны А.А. Пригарина породил у части нашей делегации такую шутку «Если не удалось объединить наши организации- давайте тогда поменяемся лидерами - Крючкова отправим в РКП-КПСС, а Пригарина возьмем к нам!». Следует отметить, что глубокая приверженность ценностям демократии и интернационализма, яркие выступления в этом духе на московских митингах обеспечили уважение к Алексею Алексеевичу, его высокий авторитет не только в среде сторонников левых взглядов, но и в кругах либеральной интеллигенции. Его часто приглашали на конгрессы, круглые столы, пресс-конференции с участием известных правозащитников и публицистов. Сам Алексей Алексеевич внес большой теоретический вклад в разработку концепции повышения роли интеллигенции в жизни современного общества, в будущих социалистических трансформациях. Широкие слои интеллигенции А.А. Пригарин считал не межклассовой прослойкой, а составной частью современного пролетариата, пролетариата умственного труда. Бывая во время приездов в Москву на квартире Алексея Алексеевича, пользуясь гостеприимством его супруги – Галины Васильевны, я нередко слышал от него в этих частных беседах сожаление, что все мы стареем, организации наши не растут численно, молодежь к нам не приходит. Пригарин никак не мог согласиться с тем, что наше вымирание может пресечь развитие великой коммунистической идеи. Вот почему он принял активное участие в создании и деятельности Левого фронта, в рядах которого как раз преобладала молодежь. Он был основным автором Программы «Левого фронта», которая формулировала ближайшие цели борьбы, приемлемые для широкого спектра участников фронта. В этой связи он нередко повторял теоретическую формулу, которая должна была обеспечить единство действий социалистов и коммунистов: «Программа-максимум социал- демократии-есть программа минимум коммунистов». А.А.Пригарин навсегда останется в нашей памяти как блестящий марксист, непримиримый ко всяким псевдо-коммунистическим, оппортунистическим течениям в левом движении России. Одновременно- он был сторонником и практиком объединения различных отрядов нашего левого движения. Именно ему принадлежит идея создания Ассоциации марксистских организаций России, в рамках которой развивалась практическое взаимодействие РКП-КПСС и нашей Региональной партии коммунистов (бывшей Ленинградской организации РПК). А.А. Пригарин внес весомый вклад в создание Объединенной коммунистической партии РФ , в разработку ее программных положений. Полагая, что многие теоретические положения А.А. Пригарина окажут положительное влияние на развитие марксистской теории и практики в нашей стране, я обращаюсь к нашим товарищам из РКП-КПСС с предложением подготовить сборник его теоретических и политических статей и выступлений. А на следующих «Пригаринских чтениях» мы могли бы использовать материалы этого сборника для дальнейших дискуссий в нашей среде. Е.А.Козлов, секретарь исполкома РПК
Четверть века с пригариным Тезисы доклада на первых «Пригаринских чтениях»
Поскольку с Алексеем Алексеевичем Пригариным мы были знакомы четверть века, при этом несколько лет мы работали очень тесно в Координационном совете Марксистской платформы в КПСС и в ЦК и секретариате Союза коммунистов, часто встречались по делам по нескольку раз в неделю, то я могу сказать, что знаю Алексея Алексеевича хорошо. Причём я знаю его не только с «внешней» стороны, так как мы не только боролись за наше общее дело, но и политически и теоретически боролись друг с другом, оставаясь при этом политическими союзниками. Мой доклад – это не обычное дружеское поминовение товарища по общей борьбе, а попытка проанализировать ряд проблем нашего движения. Поскольку по форме это мемуарный очерк, то он неминуемо связана с моими личными впечатлениями и мыслями, возможно, с некоторыми ошибками памяти по некоторым датам и фактам, поскольку не проверялся по документам (части из которых просто не существует), а вот по части впечатлений моя память достаточно крепкая. По тем впечатлениям, которые у меня устойчиво сложились о Пригарине (и дополнительно подтверждены выступлениями предыдущих докладчиков), главной его чертой как политического деятеля я бы назвал то, что он был талантливым пропагандистом социализма, то есть он умело оперировал уже известными положениями марксизма. Его научные, теоретические изыскания разделялись далеко не всеми, и, в частности, его концепции интеллигенции, которые упоминались предыдущими докладчиками, критиковались не только мной, но и, например, Р.Косолаповым. В результате споров Пригарин подправил некоторые моменты в своей концепции, но главное расхождение с ленинским пониманием классов осталось: Пригарин выделял интеллигенцию как лиц умственного труда, то есть по характеру труда, а не по месту в системе общественного производства, которое у разных отрядов интеллигенции разное. Интеллигенция – это не какая-то модернизированная сталинская «прослойка-прокладка», а смесь разных классов. В политической биографии Пригарина можно выделить три узловых момента. К первому я отношу то, что в сталинские времена, ещё школьником и студентом, он участвовал в работе подпольной коммунистической группы. Эта небольшая организация школьников и студентов занималась, в основном, самостоятельным изучением марксизма. Поскольку в группе не было предателей, а хрущёвская оттепель давала надежду на избавление от сталинщины, то она «рассосалась» сама собой. Таких групп в стране было немного, и расправа над ними была бы крутой, особенно учитывая, что отец Пригарина был репрессирован ранее. И это необходимо отметить как важную черту его характера. Вторым моментом, значимом уже не столько в личном плане, сколько в общественном, можно назвать всю борьбу за социализм в рамках сначала Марксистской платформы в КПСС (МП), а затем Союза коммунистов (СК) и других коммунистических организаций. Именно на III конференции МП осенью 1990 года мы и познакомились, занимая позиции в её левом крыле. Поскольку в МП существовало демократическое правило, что в работе Координационного Совета (КС) мог принимать участие с совещательным голосом любой член организации, то после конференции я воспользовался этим правом и принимал активное участие как в работе КС, так и в работе Программной комиссии. В силу большой разнородности МП каждое крыло выступило со своим проектом новой программы для КПСС. Поскольку программное заявление правого крыла (А.В. Бузгалин) было отклонено сразу же, то споры велись преимущественно по проекту правоцентристского крыла В.В. Бурдюгова - А.В. Крючкова, поскольку у левого крыла своего сформированного проекта вначале не было. После того, как стало ясно, что попытки прийти к общему проекту на базе проекта Бурдюгова оказались безуспешными, а в ходе обсуждения проектов программы выявились значительные расхождения в левом крыле между мною и Пригариным, то к первой части IV конференции МП в Киеве было подготовлено 4 проекта: Бурдюгова, Пригарина и мой. 4-ым был смехотворный проект одной дамы из Подмосковья, которой Пригарин и другие товарищи не смогли отказать, поскольку её организационная активность была значительной (после августа дама так же активно перебежала к ельцинистам). При этом, если проекты Бурдюгова и Пригарина были размножены и розданы участникам конференции, то мой проект ни Пригарин, ни Крючков размножить не помогли, участники конференции только на слух из доклада могли воспринять его основные положения. Конференция в Киеве приняла за основу проект Пригарина и поручила Программной комиссии доработать его с учётом других проектов: к московскому этапу мы это сделали, но окончательно её доработать по результатам обсуждения на конференции не успели – грянула Августовская контрреволюция. Перед киевской конференцией я обратился к Пригарину с просьбой привести мой статус в соответствие с реальной работой в КС, поскольку за время между конференциями я был одним из наиболее активных участников заседаний КС, но членом КС не был. Пригарин в знак поддержки кивнул, но на конференции с таким предложением не выступил. Пришлось мне, по примеру некоторых других товарищей, выступить с самовыдвижением, которое было поддержано конференцией, несмотря на противодействие Крючкова (который на втором этапе конференции в Москве вообще посылал меня прямиком к Нине Андреевой). Однако, несмотря на такие неприятные нюансы, за которыми проглядывала номенклатурная гниль, именно этот год я вспоминаю как один из наиболее счастливых в жизни из-за той атмосферы свободного социального творчества, которая в это время была и в МП и в СК. И несомненно, что одним из тех, кто поддерживал у нас этот дух, был Пригарин. Из биографии Пригарина я бы хотел отметить ещё одну его слабость: он чурался «черновой» организационной работы; ему было интереснее работать над программами и докладами (хотя статьи он тоже писать не любил). И каждый раз его надежды, что хорошую оргработу за него кто-то сделает, кончались неудачами: либо оргработники шли на раскол (Крючков А., Марков В., Степанов С.), либо, как уже упоминал М. Кардасевич, его «выживали» из этих структур (как это произошло в КПРФ и СКП‑КПСС, созданных по нашей инициативе и нашими усилиями). Можно было б рассказать и о других важных моментах в истории наших партий и движений, в которых мы действовали вместе с Пригариным, но это уже другая тема. Её необходимо обязательно продолжить сделать, ибо история партии – это важный инструмент в строительстве любой партийной политики; не случайно, что Ленин в самом начале партийной истории, в период, когда у И.Бабушкина был временный «простой», уговорил его написать воспоминания об опыте партийной работы. К сожалению, в наших партиях плохо знают историю даже своих партий, и вот сейчас некоторые высказывания из выступления М. Кардасевича показывают, что он в истории своей партии имеет пробелы. Поэтому моё предложение к участникам и организаторам чтений, чтобы они были продолжены в каком-либо виде для сохранения истории и опыта партийной работы левокоммунистических партий, ибо это явное «белое» пятно в истории – тем более, что сейчас ещё действуют живые участники многих событий, и сохранилось немало соответствующих документов. Например, только сейчас из вступления Е.Козлова (которого я тоже знаю четверть века) я узнал некоторые интересные моменты нашей недавней истории. И призыв уже ко всем участникам нашей борьбы: пишите свои воспоминания. Могу напомнить интересный факт, для нас, русских, не самый приятный: после Северной войны её участниками было написано и опубликовано 12 томов воспоминаний – и все они были написаны в Швеции и шведами. Ни один русский участник таких воспоминаний не написал. Не будем же Иванами, родства не помнящими. Надеяться на историю, написанную нашими врагами или их слугами – дело не самое умное. В.Ф. Исайчиков
Пригарин и проблемы левого движения Выступление на «Пригаринских чтениях»
Будучи прекрасно подготовленным марксистом, Алексей Алексеевич был абсолютно свободен от какого бы то ни было догматизма. Отстаивая ленинский подход к тактике партии, он считал необходимым постоянно корректировать её вслед за изменяющейся действительностью, изменением соотношения классовых сил. Отсюда проистекает и его внимание к отношениям коммунистов и социал-демократов. Считая реформистские социал-демократические партии правым флангом именно левого политического движения, А. Пригарин не допускал пренебрежительно-высокомерного отношения к ним со стороны коммунистов. Он не уставал повторять, что программа-максимум социал-демократов есть не что иное, как программа-минимум коммунистов. А.А.Пригарина очень беспокоило ощутимое старение компартий, острая нехватка в них молодых кадров. Поэтому, когда возник в 2008 Левый фронт во главе с Сергеем Удальцовым, ранее руководившим Авангардом красной молодёжи, он инициировал вхождение РКП-КПСС в ЛФ и призвал этому последовать нас, РПК. Наши две партии тесно сотрудничали в составе Левого фронта, а А.А.Пригарин в течение более 7 лет входил в состав его постоянного Президиума. Он был основным автором реалистичной программы этого многослойного левого политического движения, программы, главные положения которой выдержали долгие дискуссии на заседаниях съездов и Совета ЛФ. Предметом постоянного внимания Алексея Алексеевича была повышающаяся с каждым годом социальная роль интеллигенции, особенно – научно-технической, в историческом процессе. Меня это лично дополнительно вдохновляло, т. к. совпадало с утверждениями моих работ и выступлений, в которых говорилось, что начиная с последней трети ХХ века, научно-техническая интеллигенция как пролетариат умственного творческого труда стала таким же авангардным отрядом пролетариата, каковым ранее были квалифицированные рабочие машиностроительных, металлургических, транспортных предприятий. А.А.Пригарин был инициатором создания в России Ассоциации марксистских объединений. Её ядро составили активисты наших двух партий, вокруг которых полезно действуют, выступая с докладами и участвуя в дискуссиях на семинарах и в круглых столах, в протестных акциях десятки беспартийных товарищей. А.А. внёс определяющий вклад в разработку Принципов и Устава Ассоциации марксистских объединений - АМО. АМО стало и коллективным субъектом международного левого движения. Однако надо признать, что будучи заметным элементом левого политического спектра в Ленинграде, АМО таковым в Москве не стало. Это огорчало Алексея Алексеевича, но его собственных сил для исправления ситуации не хватало. Научно-политическое наследие А.А.Пригарина и его образ умного, доброго и принципиального товарища будут долго помогать нам в политической борьбе за наши идеалы. И.Г. Абрамсон
|
|||
