АССОЦИАЦИЯ МАРКСИСТСКИХ ОБЪЕДИНЕНИЙ
РОССИЙСКАЯ ПАРТИЯ КОММУНИСТОВ

Коммунист Ленинграда № 2/2016 (110)

Курдский узел на Ближнем Востоке

Он оказался слишком сложным и запутанным

В условиях очередного обострения ситуации в Сирии и вокруг нее вновь на повестку дня выходит «курдский вопрос». И не только в этой стране...

Сегодня основная масса разделенных государственными границами курдов проживают на территории Турции (12 – 16 млн жителей, или 18 – 20% всего населения), Иране (3,5 – 8 млн человек, 10% населения), Ираке (4 – 6,5 млн жителей, до пятой части всего населения) и Сирии (1 – 2 млн человек, или 15% всех жителей). Варьирующиеся цифры показывают значительную погрешность в этой «курдской статистике».

В заключительный период холодной войны во всех перечисленных странах, вне зависимости от того кто там находился у власти, с курдским меньшинством особенно не церемонились. В Турции власти, желая покончить в восстанием КРП, осуществляли тактику «выжженной земли», уничтожая курдские деревни и переселяя их жителей; в Ираке тоталитарный саддамовский режим травил курдов газами; в Иране национальное движение курдов было запрещено, а лидеры демократической оппозиции в эмиграции методически расстреливались агентами клерикального режима. Даже в Сирии баасисты не признавали специфических прав местных курдов, около 300 тысяч из которых до последнего времени не имели элементарных гражданских прав.

Разумеется, такое обращение порождало ответную реакцию, постоянно подпитывая сепаратистские настроения в курдских общинах.

Однако и сегодня проект единого и независимого Курдистана по-прежнему кажется миражом. И не только потому, что заинтересованные арабские страны, Турция и Иран сделают все, чтобы не допустить подобного развития событий. Дело еще в том, что в каждом отдельном случае мы имеем уникальную, специфичную ситуацию.

Так, в Турции имеется мощное организованное курдское национально-демократическое движение, разделенное, так сказать, на легальную и нелегальную части. Несмотря на всевозможные препоны со стороны правящей исламо-консервативной партии президента Эрдогана, властям не удалось на двух состоявшихся в 2015 г. парламентских выборах воспрепятствовать прохождению в турецкий парламент Демократической партии народов, за которую на ноябрьских выборах отдали голоса более 10,7% избирателей. Основная часть депутатов ДПН (да и ее избирателей) – это курды.

С другой стороны, уже многие годы, то затухая, то разгораясь вновь, в населенных курдами восточных районах Турции идет вооруженная борьба, которую ведут отряды Курдской рабочей партии с правительственными войсками. В прошлом КРП представляла собой крайне левую партию маоистской ориентации, сегодня она отказалась от «научного коммунизма», но по-прежнему выступает за «создание занятости для всех, систему здравоохранения, образования и спорта, открытую всем в соответствии с их способностями и нуждами».

Если в Турции власти категорически не поддерживают призывы курдского населения учитывать его особенные права, то в Ираке, наоборот, ситуация прямо противоположная. В этом государстве курды добились наивысших прав и привилегий. Что говорить, если нынешним президентом Ирака является один из лидеров Патриотического союза Курдистана социал-демократ Мухаммед Фуад Масуд!

У иракского Курдистана имеется широчайшая автономия, с собственным правительством и своей конституцией, самостоятельной правовой и налоговой системами. Во многом всем этим верхушка иракских курдов обязана поддержке со стороны Вашингтона и Анкары, что обеспечивает лояльность президента Автономного региона Масуда Барзани Соединенным Штатам.

В своего рода «промежуточном» положении между Ираком и Турцией находятся курды в Сирии и Иране. В Сирии правящая Партия арабского социалистического возрождения никогда не ставила вопрос об автономии для курдских районов. Но объективно в сегодняшних условиях гражданской войны и угрозы турецкой интервенции основная партия сирийских курдов – Демократический союз (ДС) и ее боевые отряды выступают союзниками правительственной армии в борьбе с джихадистами всех мастей, прежде всего – с «Исламским государством» (организация, запрещенная на территории РФ). Но это, однако, не отменяет наличие серьезных противоречий между курдами и Дамаском.

В соседнем Иране внешне ситуация выглядит более спокойной. Но это спокойствие обманчиво. Да, с одной стороны, в иранской политико-религиозной элите представлены курды (например, бывший вице-президент Мохаммед Реза Рахими или экс-мэр Тегерана Багер Гхалибаф), но опять же иранская власть однозначно не желает даже рассматривать требования курдской общественности об автономии. Кроме того, в населенных курдами районах исламской республики действуют различные партизанские, как правило, левые, формирования, ведущие вооруженную борьбу.

Наконец, к «калейдоскопу» курдских диаспор следует добавить весьма крупные общины в странах Европы, особенно в Германии (около 800 тысяч) и Франции (150 тысяч). «Европейские» курды достаточно секуляризованы, среди них немало неверующих (в принципе же большинство курдов исповедуют ислам суннитского толка), в этих общинах очень активны левые организации.

И все-таки в первую очередь унификационный курдский проект вряд ли возможен в ближайшие годы в силу внешних факторов. Страны, где курдское население весьма многочисленно, играют в хитрые игры, продолжая игнорировать «своих» курдов и использовать «чужих». Та же Турция, в которой в эти дни развязывается очередная антикурдская кампания, очень выгодно торгует с иракским Курдистаном и оказывает политическую поддержку его правительству, в котором преобладают консервативные элементы. Что, правда, не мешает Анкаре время от времени нарушать границу с Ираком, вводя своих солдат на территорию автономного региона.

И, наоборот, главная воинственная сила в регионе, КРП, долгое время пользовалась и военной, и информационной поддержкой со стороны баасистских режимов Сирии и Ирака. Сегодня, похоже, Дамаск вновь восстановил прямые связи с КРП, являющейся к тому же «модельной партией» для действующего в сирийском Курдистане ДС.

Многие годы багдадский режим Саддама Хусейна оказывал знаки внимания как КРП, так и курдским федаинам в Иране. Сегодняшним властям Ирака точно не до «интернациональной помощи», разобраться бы со своими проблемами. Ведь не секрет, что отношения центральной власти с автономным курдским регионом далеко не безоблачные.

Что же до Ирана, то, поскольку на данном этапе у него вполне хорошие отношения с иракскими властями, он уже не так активен в иракском Курдистане, как в конце ХХ в.

В то же время исламская республика пытается взаимодействовать с общественными и религиозными организациями (в частности, в Ираке, да и в Турции), выражающими интересы курдов-шиитов.

Позиции внешних игроков тоже лишены универсального подхода. США, как уже отмечалось, много сделали для запуска автономии иракского Курдистана, но при этом дали понять, что поддерживают Багдад в деле сохранения единого Ирака. Вашингтон оказывает определенное финансирование демократической курдской оппозиции в Иране. Вопреки позиции Анкары, американцы готовы к сотрудничеству с сирийскими курдами, но КРП для Соединенных Штатов остается террористической организацией.

Европейский союз со своей стороны выступает за расширение гражданских и национальных прав для курдов в разных странах, но вряд ли готов пойти на конфликт из-за курдов хоть с одним из государств Ближнего и Среднего Востока.

По-видимому, и России следует придерживаться на данном направлении схожей тактики «переменчивой геометрии» и противостоять попыткам сильнее втянуть нас в глубокую и зыбкую «курдскую воронку».

Но дело ведь не в одной Турции, курдский узел на редкость сложен и запутан. В свое время, кстати (1920-е гг.), в составе Закавказской Советской Федеративной Социалистической Республики на территории нынешнего Азербайджана был создан Курдистанский район, в котором действовала настоящая автономия для курдов. Они приезжали сюда из всех стран Востока, чтобы потом рассказывать своим соплеменникам о том, как в СССР уважают курдов. Исторически теплое отношение к России со стороны сирийских и турецких курдов во многом идет от тех лет.