|
АССОЦИАЦИЯ МАРКСИСТСКИХ ОБЪЕДИНЕНИЙ Коммунист Ленинграда № 4/2015 (106) Коммунист Ленинграда № 5/2015 (107)
Цивилизованная формационность и дикая цивилизационность
“…разыскать, на чем свихнулись люди,
преподносящие под видом марксизма нечто невероятно сбивчивое,
путанное и реакционное” Я – убежденный марксист, следовательно – приверженец формационной концепции, ее разработок советскими учеными (включая ренегатов до их ренегатства). Сейчас эта концепция в массовом порядке третируется. Обычно на теоретическом уровне ей противопоставляется концепция цивилизационная. Но я не встречал внятного изложения той общей парадигмы, которая объединяла бы представления всех разнообразных цивилизационщиков до Маркса и позже. По-моему же – пафос цивилизационщиков в том, что сущностно неповторимо даже мелкое общество (виноват – ЦИВИЛИЗАЦИЯ: не столь банально, скорее сакраментально – и так цивилизованно звонко!), которое существует и развивается по своим мелким законам, которые могут мелко открывать и мелкие исследователи, каждый на свой лад. Если и предлагаются универсальные понятия национального духа, пассионарности и т. д., то они отличаются неповторимостью конкретики, коя непознаваема, сакральна. Я считаю, что цивилизационный подход по сравнению с формационным – варварство, попытки перечеркнуть или разбавить формационный цивилизационным – не цивилизованная дикость. Здесь речь не о тех многих ренегатах-ревизионистах, которые выгодно и откровенно до наглости поменяли свое сознание с изменением общественного бытия за последние два-три десятилетия. Речь о тех (на примере одного), кто в духе центристов-полуревизионистов хотят быть, по сути, оппортунистами, но подавать себя марксистами. От марксизма они и отрекаются по методу центристов. Убирается из марксизма (чаще без тщательной аргументации, обязательной при оспаривании Учителей учениками) не нравящееся, прилепляется (тоже обычно тихой сапой) эксклюзивная отсебятина. И все – “улучшенный марксизм” готов. Но поскольку убирают из марксизма и прилепляют к нему многие и каждый на свой лад – на деле общими усилиями марксизм подменяется общей белибердой. С общей белибердой спорить невозможно. Я беру один ее кусок – первый раздел СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО ВЫБОРА РОССИЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ С. С. Дзарасова (АЛЬЕРНАТИВЫ, 86). * * * Цивилизационное кредо тиснуто в названии статьи. В названии не может быть обоснования любой переделки марксизма, развернутой ссылки на чье-то ее обоснование. Но ориентирующий аванс названия практически не отработан аргументами или ссылками и позднее. Просто сразу навязывается: к черту такая мелочь в марксизме, как формационный подход, даешь марксизм без этой ошибки Классиков! А бесхребетное молчание Редакции – знак согласия – веско подкрепляет. Первый раздел обозначен в духе названия статьи – АНТИКАПИТАЛИСТИЧЕСКАЯ СУЩНОСТЬ РОССИЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ. Значит, есть цивилизации с сущностью антикапиталистической, а есть – надо понимать – с сущностью капиталистической. Вопросы формационнщика: есть, были цивилизации первобытнообщинные и антипервобытнообщинные, рабовладельческие и антирабовладельческие, феодальные и антифеодальные? Выражаются ли этими цивилизациями формации – антикапиталистическая, например? Может, антикапиталистическая цивилизация просто другими словами – феодальная или (либо И?) коммунистическая формация? 1 абзац (раздела) … “Прошедшая сто лет назад русская революция … представляет собой одно из самых загадочных явлений XX века” – для нью-марксиста. Для откровенных буржуазных идеологов Революция – не столько интересная загадка, сколько историческая мутация, случайная и безобразная. Впрочем, и для данного нью-марксиста Революция – не совсем загадка, а отчасти цивилизационная закономерность не по “канонам марксистской догматики” (как закономерности природы – не по канонам догматики схоластов). 2 абзац … Заявлено, что если в Западной Цивилизации главной антикапиталистической силой выступает пролетариат, то в ДРУГОЙ цивилизации – (ТОЖЕ АНТИКАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ СИЛОЙ; вандейской, например?) “многомиллионное крестьянство со своим традиционным образом жизни и цивилизационым представлением о добре и зле” (по ту сторону добра и зла, т. с., Западных: буржуазных И пролетарских? – А. М.). 3 абзац … Декларируются “… большие различия … между западным и российским частным собственником”. И при ссылке на классиков нью-марксизма Маркса (ладно уж, пусть остается) и Хейка – апология западного капиталиста; зато жесткая критика своего, родного, восточного. 4 абзац … Апелляция к еще одному классику нью-марксизма – Бердяеву, больше века назад творчески отбросившему каноны марксисткой догматики в пользу, в том числе, сермяжной цивилизационности: ”Для русского сознания важно не отношение к принципу собственности, а отношение к живому человеку”. Трогательно: в духе грядущего коммунизма, но с корнями в родном крепостничестве. 5 абзац … “Этой разнице между западным и русским человеком, которая является выражением разницы цивилизаций, следует придавать самое серьезное значение” – не формационным статусам стран по Марксу, не опыту Запада, к которому апеллировал Ленин! – И поясняющая конкретизация: “У нас он (капиталистический предприниматель) формируется из той части населения, которую Н. Бердяев (Классик! – А. М.) называл звериной и хищнической …” Не повезло нашей цивилизации. У нас – из звериной и хищнической; у них – из гуманной и травоядной, как доказал Маркс, особенно в главе КАПИТАЛА о первоначальном накоплении, не сомневаюсь, тщательно изученной Дзарасовым. – Потому “Живущий в такой ситуации русский человек по своей (цивилизационной, понятно! – А. М.) природе и жажде (во какие мы без ложной скромности! – А. М.) социальной справедливости становился стихийным марксистом и социалистом”, как другие – стихийными физиками вообще, специалистами по квантовой физике, в частности. У нас нет нужды изучать марксизм, вносить социалистическое сознание в массы и т. д. Мы и так по нашей цивилизационной природе готовы признать формационность и прочее западного марксизма – хотя наши УМЫ уже с Бердяева пошли дальше Маркса: к замарксистским воззрениям. – “На эту особенность русской ситуации ни раньше (при официальном марксизме? – А. М.) не было, ни теперь (при официозном антимарксизме, цивилизионщине! – А. М.) не принято обращать должное внимание”. Цивилизационная особенность Восточной цивилизации: ее власти при самых альтернативных режимах дружно не придают значения стихийному марксизму русского человека. – “… неверие русского человека в возможность честно нажить “палаты каменные” … предопределило неприятие капитализма в прошлом (при крепостном праве, в Киевской Руси и ранее? – А. М.), как и его неприятие сегодня”. Уточнения … Да, баре в палатах каменных всегда были сволочью, но зато в лучших палатах царь-батюшка для русского человека века был НАДЕЖЕЙ, как Разин или Пугачев (“батюшка” царя-батюшки Павла; оба убиты барами). Сейчас – смятение умов. А два десятка лет назад членом избирательной комиссии лично наблюдал ОГРОМНЫЕ очереди русских людей, бросивших все дела, чтоб в едином порыве проголосовать за Ельцина, за его приятие капитализма. В РФ, без ее иноцивилизационного военного захвата, без большой крови, установить капитализм против воли русского большинства (да еще каких-то осетин и др.) – невозможно. В абзаце очень явен националистический момент “русского цивилизационизма”. РУССКИЕ – за марксизм, социализм. Против – какие-то НЕ русские? Модификация черносотенного тезиса о благочестивом русском народе, которого сбивает (на марксизм, социализм в том числе) нерусская часть населения, проникшая к нам из иных цивилизаций (и осетины?). Ленин писал (ПСС, т. 45, с. 358): “… обрусевшие инородцы всегда пересаливают по части истинно русского настроения …” (самый ярый русский националист, мне известный лично – бурят). Здесь прямо – о поляке, косвенно – о двух кавказцах. У Дзарасова можно было спросить – третьим будете? 6 абзац … Сверкает новыми гранями сравнения ИХ и НАС. Особенно блещет финал … “Индивидуализму западной цивилизации противостоит коллективизм российской цивилизации. В советское время об этом говорили (врали? – А. М.) как о рожденных социализмом ”отношениях сотрудничества и товарищеской взаимопомощи”. На самом деле (без советского вранья, т. е.! – А. М.) это были модернизированные отношения традиционного … коллективизма”, существовавшие задолго до бесполезного Октября. Сочиняли коммунисты-формационщики, выдавая благостную традицию за феодальную (феодализм за эксплуататорский строй хуже капитализма?). Выдумывал Ленин про “Развитие капитализма в России” (феодальная община нашей цивилизации непобедима!), злобствовал на народников. Но эсеры все же заставили его признать кооперацию! 7 абзац … “… веками (феодализма, как темнят вредные формационщики – А. М.) сложившуюся (а может быть, данную природой) психологию народа призывами изменить нельзя (абсолютно? – А. М.)”. После заявления про данную природой (все равно – имеются ли в виду “Родимые, любимые леса, поля и горы!” или природа человека типа мистической национальной сущности) психологию, Дзарасова нельзя считать марксистом, даже если его работы по экономике (почти?) марксистские. – “Прежде чем произойдет нечто подобное, надо поколениям прожить в обществе неукоснительного соблюдения законности и общепринятых правил и с молоком матери впитать необходимость их соблюдения (цивилизованность, т. е.? – А. М.). Если этого нет, – а этого у нас не было ни раньше, нет и теперь, – то принцип “самому заботиться о себе” принимает чудовищно уродливые формы и масштабы. Соблюдающие букву закона в России всегда исчислялись единицами, а нарушающие – миллионами, причем верхи общества делали и делают это больше всего.” Итак – линчевание, бандитизм, коррупцию, рэкет, мафию, вендетту и т. д. придумали русские (слова-то русские, исконно славянские!) – у НАС ведь, общинников, законопослушные всегда составляли единицы (а у НИХ всегда или издавна – миллионы). Такова наша нецивилизованная цивилизационная сущность. Скифы мы (особенно осетины), махновцы, дикари в законе (только потому были массовые нарушения социалистической законности; сталинщина невинна, выражала суть нашей беззаконной цивилизации). Правда, через века развития мы, сверхдикие, сможем ДОГНАТЬ Дикий Запад. Это – несколько формационный уклон цивилизационщика, не выбитые еще (социал-)“демократией” привычки экс-марксиста? Карикатура Дзарасова на нашу историю фактически зовет на дем-борьбу “с нашей прежней дикостью”, советской в том числе или особенно. Немарксистская критика изворачивается в официозную апологию, проявляя буржуазную суть цивилизационного подхода сейчас. * * * Я противопоставляю по теме цивилизационным блужданиям Дзарасова формационный взгляд. Я убежден, что историческая структура феодальной формации, в общем, однотипна по странам (существенные различия – от внешних влияний); трехэтапная модель феодализма – при всех ее недостатках – признана советской наукой. Общая модель феодальной формации (и других) проявляется по странам асинхронно, согласно закону соответствия Маркса и Энгельса, главного закона, задающего формационную поступь истории, и факту разного до сих пор уровня развития производительных сил по странам, их регионам – от высших капиталистических в США и т. д. до первобытнообщинных по глухим анклавам. РАЗНОСТЬ иллюстрируют различия на порядки обобщенных экономических (подушевой национальный доход, подушевой внутренний продукт и пр.), каких-то технологических показателей по странам. С тем – до сих пор существуют неопознанными объектами (деформированными внешними влияниями и мало изученными) все формации меж первобытной и капиталистической (проблем социализма, коммунизма пока не касаюсь). А все страны (феодализма, в том числе) были и есть формационно асинхронными. Поверхностный цивилизационный подход подменяет производственную, формационную структуру истории кучей цивилизационных скруток из обрывков формаций, их этапов – разных, но объединяемых эпохально, территориально, этнически (Западная цивилизация и т. п.). Советская историческая наука страдала не отсутствием цивилизационных довесков (как модно считать сейчас), а их присутствием. Например – принималась “цивилизаця раннего феодализма Европы” от Бреста до Бреста и дальше на восток; едино: рубежа первого – второго тысячелетия, европейская, индоевропейская и опирающаяся на греко-римскую Античность. Я в чем-то отхожу от схем советских историков – но твердо опираюсь на ИМЕННО ИХ конкретные материалы и стараюсь быть более последовательным формационщиком. На территории Франции рабовладельческий строй был достаточно выраженным. На территории Англии при римлянах возникли классические виллы с рабами и т. д.; англосаксонское завоевание V века только ослабило черты рабовладельческого строя – да у завоевателей и самих имелись такие черты еще до завоевания. Черты рабовладельческого строя на территории Киевской Руси до Киевской Руси отмечались советской наукой. На тонкостях различий дофеодализма трех стран не останавливаюсь. Франкское завоевание Галлии не слишком подорвало производительные силы, но революционно сломало закрепляющие рабовладение институты, погасило инерцию рабовладения (подобным образом – лангобардское завоевание только СЕВЕРА Италии). Сильная власть Меровингов закрепила ранний (аллодный и пр.) феодализм. Ломался поздний рабовладельческий строй Кризисом VII века (начиная с “якобинского” террора Фоки) в Византии, революционным движением маздакидов в Иране, Крестьянской войной VII века в Китае и пр., (ранний) феодализм закрепляли последующие сильные режимы. Сравнительно мягко (из-за слабой рабовладельческой инерции, без необходимости ее гасить), чуть усилившаяся королевская власть (по королевствам меньше русских княжеств) утверждала ранний феодализм в Англии VII века. При слабой опоре на Античность ранний феодализм Англии был меньше аллодным (хотя частные владения знати имели место), больше общинным и с боклендами (кормлениями). Ранний феодализм типа английского утверждал на Руси режим Владимира Святославича и Ярослава Мудрого, вынужденно сильный из-за слабых предпосылок феодализма прежде. От французского ранний феодализм Англии отстал примерно на век; и на полтысячелетия – Руси (хорошие индикаторы формационной хронологии трех стран – принятия христианства). В VIII-IX веке сильная власть Каролингов во Франции закрепила классический, ленно-крепостной феодализм (чуть позднее – на севере Италии), Каролингское возрождение заложило классическую феодальную культуру. Второстепенные особенности и мощный внешний фактор (нашествие норманнов) смазали силу власти Уэссекской династии IX-X века, тень “возрождения” при Альфреде Великом и далее в Англии. Но ленно-крепостной строй и классическая культура утвердились. Сильная власть утверждала классический феодализм при Саксонской династии в Германии, Норманах и Штауфенах – в Южной Италии, Комнинах – в Византии, Буидах, Караханидах, Газневидах – в Большом Иране, Северной Сун – в Китае, Тайра и Миномото – в Японии (для всех этих режимов – меньше в менее централизованной Японии – характерны подъемы феодальной культуры). В периферийной Англии классический феодализм был менее каноническим, больше сохранилось свободное крестьянство и пр. (как в России). Сильная власть Московских властителей второй половины XV-XVI века тоже утвердила ленно-крепостной строй (поднялась культура) в особом регионально-этническом варианте. Сказывалось и влияние формационно передовой Западной Европы – ранее аналогов ему не было нигде. Это формационное влияние передовой “цивилизации” чем дальше, тем больше деформировало формационный канон развития феодальной России, ее классический феодализм имел сильную специфику не только территориально-этническую, но и эпохальную. При этом Россия приотстала от Франции и Англии сверх прежнего века на полтора – цена Батыева погрома и Ордынского ига. {“Цивилизация раннего феодализма Европы” советских учебников: синхронные, территориально и этнически близкие уже ленно-крепостной строй Франции, Англии + еще общинно-боклендный строй Руси; и др.} С подъемом городов и сопутствующими явлениями в начале второго тысячелетия классический феодализм Франции и Англии вступил в новую стадию (сравнительно сильные сословные монархии и пр.). А в России только середины XVII века ремесленники перешли от работы на заказ к производству на рынок, городские восстания ТОЖЕ привели к выходу горожан из под прямой власти феодалов и пр. В России второй половины XVII века ТОЖЕ наблюдалась тенденция усиления монархии. Но влияние уже позднефеодальной Западной Европы обусловили при Петре формационному соответствию сословных монархий черты абсолютизма. Правда, “абсолютных монархов” России XVIII века свергали даже горстки гвардейцев. Петровскими преобразованиями цена Ордынского несчастья была уплачена, отставание от Запада не исчезло, но уменьшилось. И Россия XVIII века, являясь формационным аналогом Франции и Англии века XIII-XIV, обросла новациями даже капитализма Нидерландов и Англии, буржуазного Просвещения Франции. Появились “лишние люди”, формационно аналогичные французам и англичанам века XIV, но частично с сознанием буржуа Нидерландов и Англии, буржуазных просветителей других стран. Формационно “лишние люди” тогда и позднее задали формационно опережающие оппозиции – от просветителей до марксистов включительно, “Марксизм … Россия … ВЫСТРАДАЛА” не только полувеком освоения марксизма, но и двумя веками страданий формационно опережающей оппозиции вообще. {А если бы француз XIX века попал в свою страну века XV, он бы узрел у предков загадочную – умом буржуйским не понять и компом умным не измерить – “славянскую душу”: зверскую и добродушную, нерасчетливую и хитроватую, фанатичную и беззаветную, обломовскую и надрывную – формационно феодальную.} Франция и Англия перешли к позднему феодализму примерно в XV веке, Россия – в ходе Реформ 60х годов XIX века. Различия переходов (на Западе крепостничество изживалось больше естественно, стихийно, абсолютизм больше ломал классику надстроечную – в России базовое крепостничество и т. д. были отменены самодержавием, из рыхлого деспотизма XVIII века ставшим достаточно типичным абсолютизмом) в меньшей степени определялись регионально-этнической спецификой стран, больше эпохальным воздействием Запада на Россию. Подобное, но изначально более сильное воздействие Западной Европы на Центральную в XIII-XIV придало в последней становящемуся классическому феодализму черты уже перезрелого (качественное ремесло и развитые города, сравнительно свободные формы крепостничества и пр.), но позднее задало “второе издание крепостничества” и за человеческий век до Петра “абсолютистские” режимы петровского типа в Дании, Пруссии, Австрии, феодальную раздробленность сословной монархии не западного канона – в Польше, отчасти в Венгрии). Отмене крепостничества в России примерно на человеческий век предшествовали подобные отмены в странах Центральной Европы. Примерно на человеческий век предшествовали и Революции 5 года Революция 1848 года в нескольких странах Центральной Европы, Восстание 1863 года и последующие БУРЖУАЗНЫЕ преобразования в Польше и Литве, несколько более ранние подобные преобразования в Латвии и Эстонии. Все эти СОЦИАЛЬНЫЕ революции отличались от канонов Западной Европы – меньше регионально и этнически, больше эпохально. Уже Революция 1848 года (в ЗАПАДНОЙ Европе к УСТАНОВЛЕНИЮ капитализма отношения НЕ имевшая) пуганула классовыми антагонизмами капитализма ВСЮ буржуазию мира. Еще больше была напугана буржуазия российская Революцией 5 года (на западе Российской империи не устанавливающей еще капитализм, но уже обозначившей его внутренние антагонизмы). Революция 5 года для базовых регионов России – точный формационный аналог Революции 1640 года в Англии, Великой Французской революции. Главное отличие первой от канонов – не регионально-этническое, но эпохальное: уже ясные антагонизмы классов капитализма, в том числе. Потому российская (иначе и английская) буржуазия не только не “надела якобинские сапоги 93 года”, она даже не поднялась до соответствий индепедентскому и жирондистскому режимам на подъемах, кромвелевскому и наполеоновскому – на снижениях революций. В России режим пресвитерианско-фельяновского типа сразу перешел в режим Реставрации, сначала вынужденно реформаторской Столыпина, а затем антикапиталистично распутинской (в Англии и Франции тоже реакционно-буржуазные режимы Реставраций тоже антикапиталистично дичали – потому буржуазией тоже “славно” отбрасывались). Февраль 17 года по формационному месту – очень точный аналог “Славной революции” 1688 года в Англии, Революции 1830 года во Франции, т. е. тоже установление канонического режима раннего капитализма. Но Февраль имел чрезвычайную эпохальную специфику. В том числе большевики (в отличие от диггеров и бабувистов – но с опорой и на их опыт Запада) уже могли свернуть Россию с естественного, стихийного пути буржуазного развития на перманентное движение к коммунизму. Мое понимание социализма XX века изложено в моих статьях на сайте mag-istorik.ru. и в КЛ. Кратко суть … ЭТОТ социализм (на базе капиталистических производительных сил!) – не первая фаза послекапиталистической формации, а не формационный, не стихийный, не естественный – перманентный, искусственный и пр. – путь (в идеале) к ее ранней фазе, более короткая искусственная ”гипотенуза” к сумме естественных “катетов” капитализма и канонической коммунистической революции. Наука изучает мир не столько для того, чтоб научно объяснять смерть от чумы – и т. д., а больше, чтоб избегать той смерти – и т. п. Поскольку “философы” объяснили общество достаточно глубоко – становится возможным изменять его сознательно. Но соответствующая сознательность сначала – начальная, малосознательная. Марксизм ошибся с естественными сроками победы коммунизма в развитых странах – усилия марксиста-гения по подготовке России к перманентному пути в коммунизм на буксире Западной революции дали эффект даже без того буксира. Марксизм показал новые, невиданные ранее возможности общественной науки – печальный финал социализма XX века продемонстрировал все же еще слабые те возможности начальной этой науки, ее успехи в зависимости от случайных стечений обстоятельств, от случайности наличия гениев (единственно способных применять начальный марксизм эффективно), не гарантированность конечных результатов начальных успехов. В СССР и др. недоподчиненная стихия, естество действия их все еще капиталистических производительных сил привели в соответствие с этими силами производственные отношения. Это не отменяет основ марксизма, неизбежность смены капитализма собственно более совершенным строем, сначала в ведущих странах. По-моему – в этих странах именно эта смена уже актуальна. Важно, что “общинный” характер коммунизма Маркс и Энгельс установили при изучении, прежде всего, самых развитых стран, с общиной, в целом, покончивших. Правда, появились кооперативы, но Первые Классики не придавали им решающего значения в ожидаемой канонической коммунистической революции и далее. Перманентное движение к коммунизму в России, едва вышедшей из феодализма (сравнительно развитый капиталистический запад Российской империи на решающие десятилетия от СССР отпал, а Азия в Империи была больше докапиталистической) вынуждало ко многим отходам от прежних разработок. По-сути, в отсталой стране ВЫНУЖДЕННО намечалось сознательно, грамотно, по диктату диктатуры пролетариата использовать на коммунистическую перспективу, заставить работать на нее институты КЛАССОВОГО общества (“кооперативных общин” в том числе), вынужденно применить опасный и похабный буксир КАПИТАЛИЗМА (в плане НЭПа внутри страны, мирного сосуществования с империалистами во вне), отчасти и ФЕОДАЛИЗМА (общинные традиции и пр. в духе мечтаний народников) – поскольку расчеты на скорый коммунистический буксир Запада не оправдались. С тем НАМЕЧАЛОСЬ (в последних работах Ленина особенно) КАЧЕСТВЕННОЕ обновление марксизма. На рубеже тысячелетий в группе не самых развитых стран возникла уникальная ситуация – переход к не раннему капитализму не от феодализма. А самая уникальная – в странах СНГ. Здесь традиции капитализма были минимальны из-за минимальности капитализма в прошлом. Зато гниение (соответственно “количество трупного яда”) социализма было дольше и злее, чем в странах Центральной Европы и на Балканах. Особая специфика – РФ с ее исключительными размерами, природным и военным потенциалами, традицией великой державы (и репутацией “главной виновницы за коммунизм”). Отечественный нью-капитализм при грамотной политике мог стать образцом для всех нью-капиталистических стран. Но реализовалась другая, “ельцинская” альтернатива – неумная, малограмотная, шоковая, максимально криминальная, полукомпрадорская, “банановая” и т. д., с особой деморализацией постсоветского человека. Путинский режим подправил положение, но ныне правящим лиходеям 90х объективно трудно перестроиться самим и перестроить лихой капитализм, в котором до сих пор намешаны все стадии капитализма – от кровавого первоначального накопления капитала до вкраплений уже гниющего строя финала этой формации самых развитых стран; + невиданный эксклюзив. * * * Итак, с формационных позиций – “цивилизация Дзарасова”… Российское общество до 1905 года – феодальная формация. С 5 по 17 год – формационно нормальное, но с региональной, этнической и, особенно, эпохальной спецификой, утверждение капитализма. С Октября – неизвестный ранее социализм … Примерно первое десятилетие – в борьбе с мировой буржуазией и против внутренней стихии трудное и неясное движение к коммунизму отдельно взятой, отсталой, измученной страны. Примерно второе десятилетие – не осознаваемое и неровное схождение с движения к коммунизму. Примерно с 1937 (когда уже были (авто)выбиты условия искусственного движения без коммунистического буксира к коммунизму страны, едва вышедшей из феодализма: твердая идейность и научная грамотность марксистов, лидеров; заинтересованный, обоснованный жизнью, без помощи НКВД, энтузиазм ВОСПРЯНУВШИХ масс; и др.) – еще социализм, но уже прокапиталистический по направлению своей СТИХИЙНОЙ эволюции на базе ЕСТЕСТВЕННОГО приведения в соответствие с растущими капиталистическими производительными силами производственных отношений, после (авто)разгрома слабого сознательного фактора, замененного псевдогениальностью высших партийных администраторов, якобы мудростью квазимарксистской Партии и ее как бы ленинского ЦК. Альтернативные потуги Оттепели и андроповской Предперестройки ситуацию не переломили. С горбачевской Перестройки и ельцинской Капстройки (при активности удельных президентов и т. д.) – причудливый, формационно не четкий капитализм второго издания. Дзарасов смакует формационно объективные антикапиталистичности феодализма (еще Николай II и многие белогвардейцы были крайне антикапиталистичны; за общину цеплялись славянофилы и самодержавие) и любого социализма, которые составляли вместе практически единственное содержание социальной истории нашей страны второго тысячелетия; с тем объединяет их в особую цивилизацию. Отбросив формационную концепцию, он противопоставляет, как разные цивилизации, капитализм развитых стран – и свою помесь из феодализма + прокапиталистического (в основном) социализма, в моментах (монархия обожествляемых генсеков, прикрепление к земле колхозников и пр.) дискредитирующе для движения к коммунизму феодальнообразного. Подробный разбор цивилизационных причуд статьи Дзарасова с позиций предложенной картины конкретной формационной истории см. на сайте http://www.mag-istorik.ru./
|
|||
