Уважаемые товарищи! Мы, члены Региональной партии коммунистов (Ленинград) обращаемся к вам с призывом предпринять усилия по активизации и координации усилий, направленных на замену устаревшей - а точнее ИЗНАЧАЛЬНО ПОРОЧНОЙ, - экономической модели, навязанной нашей стране горе реформаторами. Сегодня не только нас, активных противников буржуазного строя, сторонников социализма (каковые - заметим в скобках, - по данным вполне репрезентативного соцопроса, проведенного в начале 2018 года, составляют 20% населения страны - совсем неплохой показатель для общества, подвергаемого массированному воздействию буржуазной пропаганды), но и для большинства людей, занимающих сколько-нибудь активную гражданскую позицию.

Таким образом для перевода наших действий в указанном направлении в активную фазу нам нет необходимости неизвестно в какой раз указывать на недостатки, с которыми подавляющее большинство населения повседневно сталкивается в магазинах, при оплате коммунальных услуг, в медицинских учреждениях и т.д.

Как представляется необходимым, отчетливо сознавая наличие, в том числе и среди трудящихся слоев существенной дифференциации интересов, а также страх перед социальными потрясениями, аргументированно, с позиций строжайшей научной объективности объяснять народу две вещи.

Во-первых, надо довести до общенародного сознания ту истину, что дальнейшее сохранение существующей экономической модели противоречит интересам всего народа, и те политики, которые стремятся ее сохранить, чтобы не подвергать общество никаким потрясениям уподобляются женщине, не дающей сделать ее детям прививку от гриппа, чтобы не подвергать их болезненным ощущениям при уколе, но не думает о том, какой опасности она подвергает детей.

Во-вторых, следует отчетливо продемонстрировать, что левые силы в своих предложениях по смене модели основываются не на пустом популизме, и не на благопожеланиях, может быть и вполне искренних, но абсолютно дилетантских, а на базе использования новейших научных достижений во всех областях человеческого знания

Сегодня нас от событий 1991 года отделяет 27 лет. Это, как свидетельствует и отечественный, и мировой исторический опыт, срок вполне достаточный, для того, чтобы оценить степень жизнеспособности выбранной экономической модели. При этом постараемся быть предельно корректными при проведении исторических аналогий, максимально постараемся избежать упреков в игнорировании специфики исторических условий и национальных особенностей. Поэтому упомянем лишь мимоходом о и о том, что для США этого оказалось более чем достаточно для преодоления величайшего в истории кризиса перепроизводства, и о том, что в 1972 году, т. е. 27 лет спустя после Второй мировой войны, для жителей экономически процветающих ФРГ и Японии лишь достоянием исторической памяти были руины разрушенной Германии и последствия атомной бомбардировки. Не будем говорить и об успехах в экономике, которых за соответствующие сроки добились две таких разных и по общественному строю, и по условиям развития азиатские страны как КНР и Южная Корея. Наконец, переходя к отечественным аналогам, не будем брать для сравнения восстановление СССР после Великой Отечественной войны, поскольку хотя разрушения были огромны, но страна, выигравшая смертельную схватку с фашизмом, В МОРАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОМ ПЛАНЕ БЫЛА МОНОЛИТНА КАК НИКОГДА, И НИ О КАКИХ СОЦИАЛЬНЫХ ПОТРЯСЕНИЯХ НЕ БЫЛО И РЕЧИ, а в 1991 году в этом смысле картина была диаметрально противоположная.

Таким образом, из всего набора возможных аналогов наиболее подходящим представляется переход молодой советской России к НЭПу в начале 20-х годов эти два примера - НЭП 20-х годов и реформы 90-х годов, имеют как сходства, так и различия. Сходство заключается, во-первых, в том, что дело происходило в одной и той же стране, а во-вторых - в том, что в обоих случаях осуществлялся коренной пересмотр базовых установок. В одном случае речь шла о переходе от "красногвардейской атаки на капитал" к допущению свободы частного предпринимательства - временному, хотя и длительному. Во втором случае процесс развивался в том же направлении - от доминирования государственной собственности к свободе частного предпринимательства, но как казалось (и до сих пор кажется) его идейным вдохновителям и организаторам - навсегда. Второе принципиальное различие состоит в том, что, что если большевикам в начале 20-х годов досталась разоренная многолетними военными действиями страна, то реформаторам-ельцинистам начала 90-х годов достался созданный трудом многих поколений советских людей мощнейший, хотя к тому моменту недостаточно эффективно функционирующий экономический потенциал. Поскольку две упомянутые политические силы вполне ясно формулировали принципы своей экономической политики и достаточно последовательно проводили их в жизнь, то представляется весьма поучительным сопоставление результатов реализации этих экономических моделей.

Большевики в целях вывода страны из разрухи создали уникальный, не имевший мировых аналогов вариант экономической модели В стране была создана система учреждений, которая в комплексе обеспечивала:
1) Контроль партии и государства над общим направлением экономической политики
2) Создание денежно-кредитной системы, обеспечивающей устойчивый товарообмен и стимулирующей развитие производства продовольственных промышленных товаров как в государственном, так и в частном секторе,
3) Замена продразверстки продналогом с одновременным созданием системы закупочных цен с целью укрепления экономических связей города и деревни.
4) Широкое внедрение на предприятиях хозяйственного расчета как инструмента повышения материальной заинтересованности трудящихся в сочетании с вменением в обязанность предприятиям работающим на принципах частичного или полного хозрасчета соблюдение принципа приоритетности выполнения госзаказов.
5) Обеспечение централизованного управления в масштабах всей страны и отдельных ее регионов процессами экономической жизни. Основными элементами системы стратегического планирования и управления являлись:

 - Созданный по инициативе Г.М. Кржижановского Госплан СССР, который первоначально возник как научно методический центр перспективного планирования, а затем - при сохранении и расширении объема соответствующих функций, превратился в инструмент директивного планирования в полном соответствии с мыслью Владимира Ильича о необходимости придания Госплану законодательных функций.

 - Несколько позже был создан Госбанк с функциями разработки правил денежно-кредитного обращения, контроля за соблюдением этих правил хозяйствующими субъектами обеспечения нормального хода процессов финансово-хозяйственной деятельности. Характерной чертой кредитной политики Госбанка являлось то, что при выдаче заемных средств учитывались не только такие экономически решающие факторы, как кредитоспособность заемщика и степень потребности общества в товарах и услугах, которые он намерен производить, но и его формой собственности: при прочих равных условиях госструктурам представлялись преференции.

 - Третьим важным звеном системы стратегического планирования и государственного управления экономикой явились региональные советы народного хозяйства во главе с высшим советом народного хозяйства (ВСНХ), которые осуществляли непосредственное руководство производственно-хозяйственной деятельностью на местах В последствии, в начале и 30-х годов, система совнархозов была ликвидирована и заменена системой отраслевых наркоматов в центре и системой региональных отраслевых комиссий при учреждениях советского аппарата на местах. В 60-х годах Н.С. Хрущев предпринял попытку реанимировать совнархозы, а после его снятия новое руководство от этой идеи отказалось. Представляется, что объективное, строго научное рассмотрение этого фрагмента истории советского народного хозяйства еще впереди.

Наконец, высшим звеном управления всей системой народного Совет труда и обороны (СТО), существовавший с 1920 года при СНК РСФСР, а с 1923 года при СНК СССР. О значимости этого органа говорит хотя бы тот факт, что вплоть до его ликвидации в 1937 году Госплан входил в него в качестве Государственной особой плановой комиссии и только после его ликвидации в 1937 году получи, и то, спустя длительный промежуток времени статус самостоятельного комитета при СОВМИНЕ СССР.

И вот теперь, получив представление об основных элементах системы стратегического планирования, созданной в годы НЭПа, мы можем оценить эффективность ее функционирования, обратившись к статистическим данным экономического развития рассматриваемого периода.

Итак, по порядку. Видимо многие из вас, уважаемые товарищи, помнят, что известный английский писатель Герберт Уэллс после посещения в 1920 году Советской России и беседы с Лениным написал книгу "Россия во мгле", а Владимира Ильича назвал "кремлевским мечтателем", который носится с совершенно нереализуемыми планами электрификации страны в течение 10-15 лет. Вторично посетив нашу страну в начале 30-х годов, он как честный человек, признал свою неправоту. Статистика же на сей предмет такова: Если при составлении плана ГОЭЛРО В 1920 году намечалось к началу 30-х годов превзойти объем производства электроэнергии 1913 года в 4, 5 раза, то в действительности к 1931 году производство электроэнергии достигло 13,5 млрд кВт-ч., что ПОЧТИ В 7 РАЗ превосходило уровень 1913 года, равный 2 млрд кВт-ч.

Похвала друга приятна, но вынужденное признание противника стоит дороже, и если такой махровый антикоммунист как Чубайс назвал план ГОЭЛРО гениальным -  значит, так оно и есть. Но ведь совершенно очевидно, что электрификация не самоцель, а средство комплексного развития экономики. Так вот, статистика такова. Если в 1920 в разоренной войной России уровень промышленного производства по отношению к 1913 году составлял 13,8%, то в 1926 году этот показатель составлял 108,1%. Если этот показатель брать не в целом, брать не в целом, а дифференцировано, то для того же временного интервала мы же получим: для производства средств производства рост от 13,9% до 116,5%, а для производства предметов потребления - с 12, 3% до 102,4%. За тот же период производство сельскохозяйственной продукции выросло в 2 раза и на 13% превысило уровень. Весьма примечательным следует считать и тот факт, что если за 6 лет, начиная с 1920 года денежные доходы населения выросли в 2 раза, то денежные доходы государства - в три раза. В значительной мере это связано с проведением очень серьезной денежной реформы, которая не только обеспечила деноминацию вне всяких разумных пределов раздутой за годы гражданской войны денежной массы, но и в значительной мере введением в обращение обеспеченного покрытием драгоценными металлами конвертируемого червонца, что увеличило доверие населения к государственной банковской системе, а, следовательно, к увеличению объема вкладов на банковских счетах.

А теперь для сравнения оценим каковы в конкретных цифрах "достижения" либерально-монетаристской экономической модели, чтобы иметь возможность как с опорой на исторический опыт (в первую очередь отечественный), так и опираясь на оценку современных внутренних и международных реалий ответить на два вопроса.

Во-первых, какая модель нужна современной России. Во-вторых - что следует сделать для повышения эффективности нашей пропаганды этой модели. Как представляется, эти вопросы настолько не просты, что без коллективного мозгового штурма мы ничего не сделаем. Мы видим свою задачу лишь в том, чтобы кинуть первую охапку дров и плеснуть первую канистру бензина в огонь предстоящей дискуссии.

Одно предварительное замечание перед переходом к рассмотрению ныне действующей в России либерально-монетаристской модели. В пользу методологической целесообразности сравнения двух моделей, реализуемых именно В ОДНОЙ СТРАНЕ, говорит также еще два обстоятельства. Во-первых, в 20-е годы ряд стран (Франция, Англия и некоторые другие) пытались частично использовать опыт НЭПа, и эти попытки кончились неудачей. Во-вторых, в 20-е годы ни одна страна не показала таких стремительных темпов восстановления и дальнейшего роста как СССР, и дело здесь отнюдь не только в "эффекте низкого старта". В годы Первой мировой войны французской экономике тоже были причинены большие разрушения. К 1920 году объем выпуска промышленной продукции составлял 62,8% к уровню 1913 года, т.е. меньше в 4,55 раза. И если даже в физических единицах французский процент был несколько весомей российского (ненамного - Франция не имела такой развитой промышленности, как Великобритания иди Германия), то это компенсировалось фактом получения германских репараций по версальскому договору и кредитами от стран Антанты. Ничего подобного молодая Советская страна не имела, тем не менее французам для достижения довоенного уровня промышленности потребовались те же 6 лет, причем довоенный уровень в 1926 году французами был превзойден только на 3%, а у нас, повторимся, на 8%. Так что рассматриваем два варианта, реализуемых среди "родных осин".

Итак, за период с 1991 по 1998 годы Россия, , следуя исповедуемому «реформаторами» принципу «сами ничего , или почти ничего производить не будем, продавать за границу углеводороды, древесину, металлургическую продукцию низших переделов, на валютную выручку приобретать все что нужно» получила падение: выпуска промышленной продукции - в 2,3 раза, объема инвестиций в 4 раза, жизненного уровняв 3 раза (это в среднем, а учитывая вопиющую неравномерность распределения доходов, огромные массы людей оказались за гранью даже не бедности, а физического выживания, что мы все прекрасно помним).

Затем, после дефолта, наступило десятилетие уникально благоприятной конъюнктуры на рынке углеводородов. Практика - критерий истины, поэтому очень любопытно узнать, каких выдающихся успехов достигла наша "сладкая парочка" с помощью таких светочей экономической мысли как Кудрин, Голикова, Набиуллина, Силуанов, ныне «сидящий за решеткой в темнице сырой» Улюкаев et cetera?

За это благоприятное десятилетие промышленность вышла на уровень примерно 80 % от уровня 91 года. Объем инвестиций также достиг уровня чуть больше 80% от уровня 91 года.  Уровень жизни на 25% превысил уровень 91 года, но ввиду всем хорошо известной величины децильного коэффициента огромные слои населения даже тогда не ощутили каких-либо улучшений. Таковы итоги первого десятилетия преимущественно путинского правления (после дефолта 1998г. Ельцин находился у власти меньше полутора лет). Что касается второго десятилетия путинско-медведевского правления, то применительно к его экономическим итогам не только авторам настоящего обращения, но и всему народу страны очень хотелось бы получить ответ на три, как минимум вопроса :

1) Не считает ли всенародно избранный необходимым внятно объяснить причины срыва майского указа 2012 года о создании 20-25 миллионов высокопроизводительных рабочих мест.?
2) Сформулированы ли основные принципы промышленной политики, реализация которых призвана обеспечить решение указанной задачи?
3) Не считает ли он целесообразным создание при президенте экспертно-методического совета по данному кругу проблем?

Разумеется, мы прекрасно понимаем, что никакого ответа на эти вопросы не добьемся, но сформулировать их для лучшего понимания природы действующей экономической модели полезно. Но об этом позже, пока окинем общим взглядом картину современной российской экономической жизни. Мы знаем, что за последнее десятилетие России пришлось пережить два мировых кризиса (2008 г. и 2014-16 гг.) и в обоих этих случаях, даже если не давать оценку действиям властей с классовых позиций, можно сказать, что их поведение было просто непрофессиональным. В особенности отчетливо это было видно на примере кризиса 2008 года. Ведь Россию, также как Китай, особо не должно было коснуться сжатие внутреннего спроса. У обеих стран была возможность использовать период кризиса на повышение инвестиционной активности, для закупки за рубежом упавшего в цене оборудования, для строящихся российских предприятий. Китайское руководство именно так и сделало, а что сделало российское руководство? Мы все прекрасно помним, что почти все средства финансовой «подушки безопасности» были истрачены на спасение банков, которые на период кризиса лишились финансовой подпитки от зарубежных банков, попавших в трудное положение в связи с кризисом. Спору нет, в кризисных ситуациях поддержание устойчивости банковской системы является важной задачей, но доминирующей целью она может стать лишь в рамках системы абсолютно извращенных экономических приоритетов. Если говорить об общих итогах социально-экономического развития за 2008-2018 годы, то они у нас налицо, и мы все видим, что общий баланс негатива и позитива явно не в пользу последнего.

Конкретно на цифрах и фактах.

О полном провале ключевой программы по созданию высокопроизводительных рабочих мест мы уже упоминали. Если говорить о жизненном уровне населения, то даже если абстрагироваться от последствий нынешней пенсионной реформы, которые народу еще только предстоит прочувствовать в полной мере, то по разным оценкам (в зависимости от принятой методики расчета) от 20 до 30 процентов населения страны имеет доходы ниже уровня бедности или даже прожиточного минимума. Блестящий показатель для богатейшей в мире по природным ресурсам страны в условиях мирного времени! При этом власти предержащие делают вид, что им не ведомо понятие прогрессивного налогообложения, но в этом вопросе самое интересное другое. Иногда у работников правительственных учреждений вырываются откровенные признания, что переход к прогрессивной шкале налогов (NB!) сопряжен ... с большими техническими трудностями. Какова аргументация! Так и хочется задать отнюдь не риторический вопрос: а вы, господа, за что деньги получаете? Почему вы считаете, что относительно приличные деньги шахтерам и сталеварам должны доставаться в обмен на заведомый ущерб для здоровья, и даже риск для жизни, а вам манна с неба должна даваться за красивые глаза? Но видимо нам, дорогие товарищи, еще предстоит поработать над тем, чтобы уровень активности нашего пролетариата и всех трудящихся достиг того уровня, который сегодня наблюдается во Франции. Такая система налогообложения, раскидывающая "шатер благоволения" над малочисленной, но более чем влиятельной в финансовом отношении кучкой миллиардеров (по данным за 2017 год их в России насчитывалось 86 человек и контролировали они финансовые активы в сумме 386 млрд. долларов или 37,5% ВВП), то для представителей малого и среднего бизнеса, не говоря уж об индивидуальных предпринимателях, налоговое бремя оказывается непомерным, что, видимо, в решающей степени и обусловило уход в "налоговую тень" ни много не мало, а 30 миллионов человек - 40% экономически активного населения. Интересно было бы посчитать, во что обходится стране гм, ... как бы покорректнее выразиться - дефицит трудолюбия у некоторых чиновников экономического блока правительства. А недавно в Госдуму был внесен законопроект, который мог быть продиктован либо клиническим идиотизмом, либо неприкрытыми вредительскими намерениями (очень хотелось бы думать, что он не доживет до утверждения). Эта, с позволения сказать, законодательная инициатива предусматривает введение налогов на продукцию сельских личных подсобных хозяйств, которые так, на всякий случай, дают государству более половины таких видов сельхозпродукции как картофель, помидоры, редис, капуста, а также мясомолочную продукцию. Такого еще не бывало, поскольку речь идет не о производстве продукции для продажи, а о продаже того, что люди для себя произвели. При этом следует отметить, что владельцы личных подсобных хозяйств платят налог за пользование землей, энергоресурсы и воду они оплачивают, на каком же основании государство может требовать от них налог? Совершенно очевидно, что такая налоговая политика может привести только к свертыванию производства крайне нужной стране продукции. Но наиболее вопиющими недостатками характеризуется положение в промышленности и в финансово-кредитной политике. Кредитная политика в области ипотечного кредитования привела к росту задолженности населения и, зачастую, к необходимости брать новые кредиты для погашения прежних, что ведет к падению покупательной способности населения. Это в свою очередь приводит к свертыванию производства многих видов продукции. Другим недостатком кредитной политики является высокая процентная ставка по кредитам для производственных предприятий, ведущая к их перекредитованию и лишающая их возможности получения заемных средств для текущей хозяйственной деятельности. В 2017 г. Медведев был вынужден издать постановление о списании с предприятий свыше трех триллионов банковской задолженности, поскольку в это время суммарная банковская задолженность промышленных предприятий больше чем на 20% превышало суммарную стоимость их активов, иными словами вся промышленность (по заключению д.э.н. В.Б. Дасковского и В.Б. Киселева) являлась КОЛЛЕКТИВНЫМ БАНКРОТОМ.

Блестящие плоды четвертьвекового реформаторства!

Наконец, посмотрим на промышленность - начало всех начал любой современной экономики. Когда, говоря об итогах экономического развития 1998-2008 гг. мы говорили, что промышленность достигла примерно 80% от уровня 1991 г., это, рискнем предположить, цифра, полученная в результате сравнения финансовых показателей. Что касается как номенклатуры выпускаемой продукции, так и ее физических объемов, как мы все, к сожалению, хорошо знаем, это время было периодом не диверсификации промышленности, а ее принудительного сокращения и хуже того - кастрации, о чем немного ниже.

Весь период реформ отмечен такими процессами, как, во-первых, исчезновение с промышленной карты страны не только отдельных предприятий, но и целых отраслей, а во-вторых - нарастанием физического износа в первую очередь активной части основных промышленных фондов - технологического оборудования.

Есть явления, подающиеся простому визуальному восприятию - это, например, когда, идя по улице, мы видим импортные экскаваторы, бульдозеры, дорожные катки. Из текущей периодики нам хорошо известно, что доля высокотехнологичной продукции в общем объеме российских поставок на мировой рынок колеблется около 1% против 6% для Китая и 15-25% для индустриально развитых стран. Нередко упоминаются и такие данные:
если в США на 10 тысяч промышленных рабочих приходится свыше 700 роботов, для других индустриально развитых стран этот показатель колеблется в пределах 400-550 штук, для КНР – 26 штук, то для современной России этот показатель составляет... 2  штуки!
Это не частности, это вполне репрезентативная выборка СЛЕДСТВИЙ ТОГО СОСТОЯНИЯ, В КОТОРОМ НЫНЧЕ ПРЕБЫВАЕТ РОССИЙСКАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ. Начатое в период ельцинского правления сворачивание машиностроения "успешно" продолжилось при его приемниках, в результате страна потеряла тракторное машиностроение, стройдормаш, значительную часть потенциала таких отраслей как подъемно-транспортное машиностроение, турбостроение. Но самым страшным по своим последствиям является развал станкостроения. Если экономику любой страны сравнить с живым организмом, то развал таких отраслей машиностроения, как, например, строительно-дорожное или электротехническая промышленность можно сравнить с нанесением телесных повреждений, может быть тяжких, то развал станкостроения следует приравнять к кастрации, и логика здесь вполне очевидная. Ведь в отличие от прочих видов машиностроительной продукции, например, автомобиля, сварочного агрегата, электромотора и т.д., которые хоть и выполняют нужные функции, но не могут воспроизвести ни самих себя, ни какие-либо другие машины, изготовив все нужные для них детали и комплектующие, такой способностью обладают только металлорежущие станки и кузнечнопрессовые машины. Из этих вполне очевидных истин с непреложностью вытекает ряд столь же очевидных выводов:

1) Если мы хотим, чтобы уровень развития отечественной промышленности, во-первых, служил прочной основой для повышения жизненного уровня народа, а во-вторых, чтобы положение продукции российских предприятий по количественным и качественным показателям реально соответствовало бы статусу России как мировой державы, ей, как минимум на ближайшее десятилетие необходима разработка реализация плана опережающего развития станкостроения.

2) Поскольку нынешняя власть ни условий для разработки, ни, тем более, возможностей для реализации нам не предоставит, речь может идти о том, чтобы до начала думской избирательной кампании 2021 года проект программы левых сил по развитию станкостроения.

3) Программа должна состоять из 2-х частей: программы-минимум, предусматривающей обеспечение потребностей промышленности в станочном парке для удовлетворения текущих внутренних нужд и программы-максимум - для обеспечения индустрии возможностью выпуска высокотехнологичной конкурентоспособной продукции для мирового рынка.

И теперь, уважаемые товарищи, прежде, чем приступить к формулированию институциональных и связанных с ними предложений, сделаем ряд предварительных замечаний. Кто-то из Вас может задать логичный вопрос: а стоит ли заблаговременно суетиться по этому поводу. Ведь, во-первых, может случиться так, что, как и в 2016-м, не удастся собрать подписи, во-вторых, быть может до того момента власти одумаются и эффективно займутся этим вопросом. Выскажем свои соображения. Что касается первого вопроса, то се зависит от качества наработок. Если документик получится так себе, то пенять надо только на себя (и мы друг с другом можем говорить откровенно), а если выйдет что-то путное, то в пропагандистских целях это можно использовать независимо от исхода выборов.

А по второму вопросу... Тут все сложней и проще одновременно. Проще потому, что они уже все осознали, они уже широковещательно продекларировали свое глубокое понимание значимости этого вопроса, они даже - замрите от удивления, - кое-что делают и... Если всерьез принимать их обещания и верить, что эти обещания будут выполнены, то ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЙ РАЗРЫВ МЕЖДУ РОССИЕЙ И ИНДУСТРИАЛЬНО РАЗВИТЫМИ СТРАНАМИ НЕ СОКРАТИТСЯ, А ВОЗРАСТЕТ. Поверьте, товарищи, это не звонкая фраза, сорвавшаяся в обличительном запале. Давайте обратимся к цифрам.

В 1980-е годы, пока еще не сказались последствия "катастройки", в РСФСР выпускалось в год 150 тыс. станков. В результате всем памятных событий в 1991 году выпуск сократился до 69 тысяч. В 2017 г. (и примерно такой же результат ожидается в 2018г.) выпуск составил около 4,5тысяч. Притом большинство станков без программного управления. Обещает руководство Станкопрома довести в 2021 году выпуск станков до 21 тысячи. Не беремся судить о том находится ли этот показатель в зоне доверительных прогнозов, но скажем другое. Наши короли промышленной электроники, Евтушенков и Колесов, утешили российское общество тем, что в 2030 году все новые станки будут выпускаться с ЧПУ. Следовательно, в 2030 году станочный парк еще будет иметь весьма значительную долю станков без электроники, о которых в развитых индустриальных странах давно забыли. Но может быть станки с ЧПУ БУДУТ НА УРОВНЕ МЕЖДУНАРОДНЫХ СТАНДАРТОВ.?

В это сложно поверить хотя бы потому, что глава "Ростехнологии" Чемезов предложил к реализации очень серьезный проект по созданию Владимирского станочного кластера и выделил на этот проект солидную сумму в 4 с лишним млрд. рублей. Так вот, речь идет о выпуске действительно высокопроизводительных станков... в количестве 650 штук в 2024 году.

Мы сейчас не можем дать даже приблизительную оценку потребности страны в станках, но ясно следующее. Сегодня на балансе предприятий страны числится 1,2 миллиона станков, давно подлежащих списанию вследствие физического износа. Их не могут выбросить ввиду отсутствия замены и героическими усилиями поддерживают в рабочем состоянии. Возраст этих станков 18-20 лет. Если за эти годы производительность станков повысилась, судя по данным, в 4-5 раз, если считать, что в 5 раз увеличилась производительность, то для замены 12 млн станков устаревших нужно 240 тысяч современных. ЕСЛИ НА ЗАПАДЕ ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОСТЬ СТАНКОВ ТАКИМИ БУРНЫМИ ТЕМПАМИ РАСТИ БОЛЬШЕ НЕ БУДЕТ, ТО МОЖНО СПОКОЙНО ДОГОНЯТЬ ПО КАЧЕСТВУ, НУ А КАК С КОЛИЧЕСТВОМ? Так что, дорогие товарищи вы сами видите, что вопрос существует и заниматься им надо. Самое простое в этой ситуации сказать, что, мол, буржуи нагадили, пусть и разгребают свое дермо. Но это бесполезно, ничего они не разгребают, до ситуации аналогичной французской у нас пока дело не дошло, поэтому и методы в данный момент нужны другие.

Итак, что следует, по нашему мнению, предпринять в институциональном плане для перехода к новой экономической модели. Мы считаем необходимым следующее.

 1) Создать при президенте РФ плановый научно-методический орган текущего и прогнозного развития страны. В состав этого органа (имеются предложения назвать его Федеральным агентством развития) должны входить комиссии по развитию отдельных наиболее значимых отраслей промышленности и народного хозяйства.

2) Наряду с указанными комиссиями в состав планового органа должен входить отдел сводных капитальных вложений включающую группу математического обеспечения для составления межотраслевого баланса

3) Высшим органом федерального агентства развития - условно примем на вооружение этот термин, по нашему мнению, должен стать Высший экспертный совет, в котором должны на паритетных основах быть представлены как представители производственных отраслей, так и сотрудники академических НИИ. Рекомендации этого совета рассматриваются на предмет утверждения президентом, а в предварительном порядке - Госсоветом, или, в отдельных случаях - совместно Госсоветом и Советом безопасности. Очевидно, что задачи этого учреждения со временем будут меняться, но на этапе преодоления технологической отсталости основные обязанности должны состоять в следующем.

Во-первых, нужен максимально строгий и объективный анализ производственного и личного спроса и прогноз его динамики на среднесрочную перспективу (19-15 лет). Совершенно очевидно, что при отсутствии роста спроса нет никакого стимула для развития производства. Тоже самое станкостроение не будет иметь никакого смысла развивать, если его продукция (кстати весьма сложная и наукоемкая) не будет нужна ни автомобильной, ни строительно-дорожной, ни подъемно-транспортной, ни какой-либо иной отрасли машиностроения, ни предприятиям других отраслей. А положение близкое описанному вполне может возникнуть, поскольку речь ведь идет не о спросе ФИЗИЧЕСКОМ, А О СПРОСЕ ПЛАТЕЖЕСПОСОБНОМ, А О ФИНАНСОВОМ ПОЛОЖЕНИИ НАШИХ ПРЕДПРИЯТИЙ МЫ УЖЕ ГОВОРИЛИ.

Поэтому дело не должно ограничиться бесстрастным анализом, а нужны предложения со стороны экспертного сообщества... нет, не о механическом снижении банковской ставки по кредитам производственных предприятий, а о повышении стимулирующей роли этого инструмента, но об этом чуть ниже. Далее, продвигаясь от высокотехнологического центра к экономической периферии необходимо определить те отрасли, развитие которых требует высокого уровня потребления продукции машиностроения. Таких отраслей много, в принципе для выбора оптимального варианта нужны расчеты, но исключительно в дискуссионном порядке (как и все остальное) осмелимся высказать предположение, что в настоящее время такими отраслями могут быть выбраны строительство (как жилищно-гражданское, так и производственное) и сельское хозяйство-преимущественно его мясная и молочная отрасли. Не говоря уже о том, что развитие именно этих отраслей напрямую оказывает благотворное влияние на качество жизни народа, что для нас является высшим экономическим приоритетом, оно требует большого количества автомобилей, экскаваторов, бульдозеров, кранов, тракторов, комбайнов, доильных агрегатов, а для выпуска всего этого нужна продукция станкостроения. Здесь возникают два важных вопроса. Во-первых, как в рыночных отношениях, когда не только плановые показатели, но даже контрольные цифры нельзя принудительно навязать т. наз. "хозяйствующим субъектам". И второй вопрос, который сегодня ставится некоторыми экономистами: если мы не успеваем своими силами в приемлемые сроки выйти на уровень индустриально развитых стран, не следует ли нам прибегнуть к закупкам импортного оборудования в массовом порядке?

На первый из этих вопросов ответ, на наш взгляд, достаточно прост. Здесь, видимо, главная трудность состоит в рациональном отборе участников так называемого государственно-частного партнерства (ГЧП). При хорошей системе материального стимулирования координация усилий вполне успешно достигается с помощью такого надежного инструмента как система двусторонних и многосторонних договоров. В отечественной истории такая практика существует со времен НЭПа. Конечно, когда речь идет о планах, имеющих общенациональное значение, необходима самая тщательная экспертиза договоров, с обязательным участием НЕЗАВИСИМЫХ экспертов, не только экономистов, но и юристов-хозяйственников. Что касается второго вопроса, то вряд ли на него можно найти однозначный ответ, здесь нужен тщательный учет многих факторов, но, как свидетельствует история, методы могут применяться разные. Вспомним, что в годы первой пятилетки для закупки импортного оборудования соскребали позолоту с церковных куполов. Но тогда же и первые советские станки с символическим названием ДИП - ДОГНАТЬ И ПЕРЕГНАТЬ.

В общем, товарищи, речь идет об обычной с точки зрения математики оптимизационной задаче, но в ее основу должны быть заложены отвечающие интересам большинства народа социально-экономические предпосылки. Здесь, думается, уместно напомнить мысль выдающегося русского ученого академика А.Н. Крылова, что математика - это жернов, который перемалывает все, что под него ни подложишь, и как перемолов вороха половы нельзя получить зерна, так и исписав горы бумаги математическими формулами нельзя получить правильного вывода из ложных предпосылок.

Решать этот вопрос в любом случае необходимо, но есть опасения, что нынешней власти решение тратить на закупки валюту покажется слишком накладным, решение интенсифицировать за счет своих резервов развитие машиностроительного комплекса покажется слишком хлопотным, поэтому они решат вообще ничего не делать и тогда Россия может отстать на весь нынешний век, мы уже сейчас понимаем, насколько реально трудна задача преодоления отставания. Мы не имеем права игнорировать этот вопрос. Может быть есть смысл подумать о паллиативе в виде массовой закупки патентов и лицензий и одновременно о количественных и качественных характеристиках инженерных кадров по машиностроительным специальностям. Давайте товарищи думать, пока до выборов еще достаточно времени

Таков комплекс проблем, касающихся возрождения чего-то похожего на Госплан. Если перейти к вопросам планирования тоже стратегического, но на уровне чуть более низком - на уровне управления машиностроительными комплексами, то как представляется, настало время для перехода от чисто идеологической поддержки. идей вертикальной интеграции к включению в наши предвыборные программные наработки предложений по созданию вертикально интегрированных структур. У нас такие структуры существовали при советской власти, на западе они давно и успешно функционируют. Но у нас они после падения советской власти и искусственного разрыва связей между сырьевыми и обрабатывающими отраслями. В общем виде это технологическая цепочка предприятий, завязанных на выпуск определенных видов продукции на всех стадиях ее изготовления от добычи первичного сырья до выпуска конечной продукции. Если, товарищи, кто-то из вас не знает, разработка теории вертикальной интеграции осуществлена главным редактором журнала "Экономист" С.С. Губановым. В СССР примерами таких систем могли служить Магнитогорский металлургический комбинат или Братский лесопромышленный комплекс. Но приведенные в примере предприятия были вертикально интегрированными структурами в не совсем строгом смысле этого понятия. В случае с Магниткой входящие в цепочку предприятия получали собственную прибыль от своей производственной деятельности, а в случае с Братским ЛПК они не имели административной самостоятельности. Классический вариант вертикально интегрированных систем с, обладающих административной самостоятельностью и работающих С НУЛЕВОЙ ПРИБЫЛЬЮ ПРИБЫЛЬ ПОЛУЧАЕТСЯ ОТ РЕАЛИЗАЦИИ КОНЕЧНОЙ ПРОДУКЦИИ И ДЕЛИТСЯ МЕЖЛУ ВСЕМИ ЗВЕНЬЯМИ ЦЕПОЧКИ АНАЛОГИЧНО ТОМУ, КАК В ЦЕХОВЫХ БРИГАДАХ РАСПРЕДЕЛЯЮТСЯ ПРЕМИАЛЬНЫЕ СУММЫ ПО КТУ. Эффективность такого рода структур в том, что каждое из входящих в цепочку предприятий, находясь в условиях, когда единственным условием увеличения роста прибыли является снижение себестоимости продукции (поскольку дорога к спекулятивным махинациям полностью перекрыта), начинают проявлять высокую инновационную активность. Товарищи, поскольку, повторимся, у нас отсутствует современный опыт функционирования вертикально интегрированных систем в промышленности, если мы хотим включить этот вопрос в нашу предвыборную программу, нам придется изучить зарубежный опыт, в чем нам может помочь редакция журнала Экономист" во главе с т. Губановым С.С.

В заключение несколько соображений об инвестиционной политике.

Представляется, что даже с чисто организационно-управленческой точки зрения упразднение Госстроя РФ и передачи его функций Минстрою явилось шагом иррациональным. Строительство - столь сложная и жизненно важная для экономики отрасль, что люди, занимающиеся ее творческим развитием и эффективным функционированием, должны иметь доступ и в Совмин, и в Администрацию президента в лице своего высшего руководства, и к президенту.

Поэтому представляется целесообразным включить в программу требование воссоздания Госстроя с передачей таких традиционных для него функций, как разработка нормативно-регламентирующей документации - ГОСТы, СНИПы, техусловия и т.д., разработка новых строительных технологий, строительного нормирования, ценообразования в строительстве и т.д. Введение Госстроя, видимо, целесообразно передать и органы Главгосэкспертизы по. инвестиционным проектам, имеющим государственную значимость. Заключение Главгосэкспертизы должно рассматриваться высшими государственными инстанциями наряду с заключением высшего экспертного совета ФЕДЕРАЛЬНОГО АГЕНТСТВА РАЗВИТИЯ.

Ввиду необходимости повышения инвестиционной активности представляется рассмотреть вопрос о льготных процентах кредита по проектам особой значимости, а также о преференциальных скидках за досрочный ввод объектов при их соответствии стандартам качества.

Дорогие товарищи, надеемся, что пищи для обсуждения достаточно. Если это так, то считайте, что сигнал к мозговой атаке вами получен.